Тут сон всё же сморил Чжао Шэна.
__________________________
[1] «Изречения и беседы»
Глава 9. «Тай». 泰 Рассвет
Когда рвут тростник,
другие стебли тянутся за ним.
Не бывает равнины без склонов,
не бывает ухода без возвращения.
Стена рухнула в городской ров.
Проснулись оба на рассвете, почти одновременно. Сюаньжень оделся, вынул заранее приготовленные свои письменные принадлежности и купленные накануне пироги, вежливо осведомившись у проснувшегося соседа, не имеет ли тот что-то против раннего завтрака? Шэн не имел, но справился у Сюаньженя о времени его рождения.
Тот не затруднился.
— Я родился в год чёрного Тигра.
— Я — в год зелёного Дракона.
Старшинство было определено и Шэн, как младший, отправился на кухню, где можно было вскипятить чайник. За завтраком они не разговаривали: каждый думал о своём.
Сюаньженю минувшей ночью снова приснился лис Сяо Ху, который приказал обратить внимание на восьмой параграф первой главы «Лунь юй». Текст параграфа звучал так: «Если благородный муж не ведет себя с достоинством, он не имеет авторитета, и, хотя и учится, его знания не прочны. Стремись к преданности и искренности. Не имей друзей, уступающих тебе в моральном отношении. Совершив ошибку, не бойся ее исправить». Лис велел ему подумать над текстом.
Сюаньжень и задумался.
— В восьмом параграфе первой главы «Лунь юя» Кун-цзы хочет сказать, что знания прочны, когда выражаются в определенных моральных поступках? — спросил он после недолгого размышления у красавчика-соседа.
— Восьмой параграф первой главы? — Шэн запрокинул голову и прикрыл глаза. — Он говорит о достоинстве, как о поведении, исполненном самоуважения. Но человек — не серебряная монета: его достоинство сразу не определишь. А возможно, Кун-цзы имел в виду, что знания нужны только тому, кто достоин их? Вообще же, мне часто кажется, что Кун-цзы жил в волшебном царстве грёз и придуманных им людей. Вам это не приходило в голову?
К удивлению Шэна, Чень Сюаньжень кивнул.
— Приходило и не раз. Кун-цзы говорил: «Если при жизни отца следовать его воле, а после его смерти следовать его поступкам, и в течение трёх лет не изменять порядков, заведенных отцом, то это можно назвать сыновней почтительностью». Один знатный человек в нашем городе велел разобрать плотину на обмелевшей реке: его полям не хватало полива. Но летом поднялись грунтовые воды, и после затяжных дождей река разлилась и затопила его поля и все поместье. Увидев это, старика хватил удар. Его потомки, по счастью, спешно восстановили плотину, но тем самым оказались «сыновне-непочтительны» к памяти папаши. Однако я, в отличие от Кун-цзы, не стал бы упрекать их за это. Если твой отец сделал глупость, — разве долг сына — закрепить её в потомстве?
Чжао Шэн улыбнулся. Собеседник начал ему нравится.
— Добавлю, что как пример конфуцианского достоинства часто приводят старую притчу, в которой собака вызвала на бой льва, но тот не обратил на неё внимания. Тогда собака заявила: «Если не будешь драться, расскажу всем псам, что лев меня боится! Лев ответил: «Пусть лучше меня осудят за трусость собаки, чем презирают львы за драки с псами». Но разве боязнь чужого мнения говорит о достоинстве? — Сюаньжень пожал плечами. — Также Законоучитель заметил, что достойный человек не идёт по следам других людей. Я бы сказал: «по головам», по следам-то достойных людей идти вполне допустимо, но, видимо, Кун-фу действительно жил в золотой век морали и истины…
Чжао Шэн кивнул. Сюаньжень продолжал.
— Не менее сложна и преданность. Иероглиф «чжун» 忠, состоит из двух частей. Первая означает, что нужно быть честным и не отклоняться ни вправо, ни влево. Вторая — что нужно сохранять верность Поднебесной. Но вот беда, если ты обладаешь столь прекрасными качествами, как честность и верность, к ним нужно добавить ещё и изворотливость лисицы: ведь история говорит, что самый преданный непременно будет предан и умрёт, обвиненный в государственной измене[1]. Люди ненавидят предателей, но презирают верных псов точно так же, как презирают за глупость, но ненавидят за ум.
— Да, но включи вы подобные рассуждения в экзаменационное сочинение — и вам не поздоровится.
Сюаньжень усмехнулся и кивнул.
— Да, экзамен — не то место, где уместно блистать умом. Хоть, скажу откровенно, я не знаю мест, где это уместно. Из случайного разговора местных экзаменаторов я понял: чтобы называться здесь умным, надо сильно поглупеть. Но я чувствую, что могу легко с этим справиться.