— Тушь для каллиграфии готовится из сажи и клея, господин Юань. Для сажи в разных областях Поднебесной сжигаются смолы различных пород дерева. У нас в Гуаньчэне используют смолу сосны и тунговое масло, а склеивают их костным клеем. В Лояне употребляют конопляное масло и яичный белок. Но тут тушь пахнет маслом чайных семян и рыбным клеем. Их используют в Гучжоу. Кроме того, для улучшения свойств туши в неё добавляют благовония, пряности и экстракты лекарственных растений. У нас это перламутровая пыль. В Лояне добавят сандал, а тут мускус. Это точно тушь из Гучжоу. Причём, она совсем недешёвая. Это состоятельный человек.
— Ты… как я понимаю, мастер каллиграфии?
Сюаньжень опустил глаза и промолчал, дав предположить экзаменатору, что он просто скромен, но добавил, что если ему будет позволено покинуть своё место, а потом вернуться, он сможет найти виновного по запаху мускуса.
Юань Цяньяо снова смерил Сюаньженя внимательным взглядом, потом взял его почти заполненный экзаменационный лист, сжал его в руках и кивнул.
— Хорошо, ищи, потом я верну тебе твоё сочинение.
Сюаньжень поспешно убрал верхнюю доску стола и встал, с удовольствием разминая затекшие плечи и ноги. Потом взял у Чжана Цзячжэня шпаргалку, прошел к началу ряда, прикрыл глаза и медленно двинулся вперед по рядам. Юань Цаньяо и Чжан Цзячжэнь шли за ним следом, не отставая ни на шаг, Чжан даже забежал вперёд, и тут Юань Цаньяо чуть не врезался в спину Сюаньженя, когда тот резко остановился у третьей кельи второго ряда.
— Здесь. Вот тушь из Гучжоу. Сорт тот же. — Чжан Цзячжэнь заметил, что всё это время студент двигался с прикрытыми глазами, а сейчас открыл их. — О, вот же она. Я забыл сказать, господин Юань, что бруски этой туши помещаются в специальные футляры из ценных пород дерева, отделанных шёлком.
Юань Цаньяо молча оглядел стол, коробку с тушью, её пятна на столе, полностью совпавшие с найденным текстом, и помертвевшего юнца за столом. Поняв, что пойман, он побледнел до синевы. Тут подоспели и надзиратели. В списке юнец был помечен как Ли Юэ из Гучжоу.
— Так вы специалист по каллиграфии? Кто ваш учитель? — Чжан Цзячжэнь нисколько не интересовался пойманным, но не отрывал глаз от Ченя Сюаньженя.
— Я ученик и приемный сын господина Ченя Цзинлуна, директора Школы Шанцин в Гуаньчэне. Я вовсе не каллиграф, господин канцлер, просто когда-то по просьбе учителя закупал тушь для всей школы. Потому и знаком с её сортами.
Чжан Цзячжэнь хмыкнул. Странно. Человек, имевший дело с сортами туши, как и мастер каллиграфии, способен, конечно, определить тушь по плотности, запаху и даже звуку при постукивании о твердый предмет. Это возможно. Но с тридцати же чжанов!?[1]
— Но я не чувствую никакого запаха от этой туши, — Чжан Цзячжэнь смерил Сюаньженя подозрительным взглядом исподлобья.
— Семья моей матери много лет занималась благовониями, в семье у всех отличное обоняние, — не поднимая глаз от пола, скромно, точно извиняясь перед канцлером, ответил Сюаньжень.
Берясь найти нарушителя, Сюаньжень, что скрывать, просто не желал отмены экзамена да хотел подняться, чтобы размять затекшее от многочасовой неподвижности тело. Допрос канцлера Чжана нервировал его и был крайне неприятен. Не рассказывать же ему про сон и лиса Сяо Ху? Примет за сумасшедшего. По счастью, пока Сюаньжень ни в чём, кроме мелочей, не солгал: родня его матери действительно имела маленькую лавку ароматов, правда, сама никогда их не делала, а привозила отсюда, из столицы, и перепродавала. Но делиться подробностями своей жизни Сюаньжень с канцлером не собирался.
— С вашего разрешения, господин канцлер Чжан, я бы продолжил работу. Мне осталось совсем немного.
Чжан Цзячжэнь не мог ничего возразить против законной просьбы студента и кивнул. Но странно: любому другому его внимание польстило бы, а этот… впрочем, может, и вправду, у него ещё много работы?
Сюаньжень поклонился Чжану Цзячжэню и Юаню Цяньяо. Юань разрешил Ченю вернуться на место и вернул ему сочинение.
Оба они, погруженные в размышления, не заметили странного жеста Ченя Сюаньженя, остановившегося напротив своей экзаменационной конуры с южной стороны, как раз рядом с красивым юношей, который уже переворачивал последний лист сочинения да задумался, глядя прямо на нарушителя спокойствия, стоявшего между двумя надзирателями. Сюаньжень ошеломлённо посмотрел на красавца, точнее, на его лице на мгновение проступило потрясение, после чего он быстро пришёл в себя и пару минут разминал пальцами нос. А вот красавец, заметив выражение лица Сюаньженя, сильно побледнел.