Ну, это всё шуточки были. Господин Ху Ань — большой шутник. Однако Цуй не унимался, вымогал взятки и лживые отчёты наверх отправлял. Ну, господин Ху Ань и наслал помрачение на его дочь, чтобы папаша опомнился да перестал мерзости творить. Однако Цуй и не подумал перемениться, а начал монахов искать, пытаясь изгнать лиса. Ха! Как бы не так! Перед могуществом Небесного лиса оказались бессильны не только даосы со своими заговорами, но и духи Пяти священных гор. Цуй так разнервничался, что заболел. Но и после этого не успокоился. Нашёл праведника с храма Ханьшань. Тот и говорит вельможе, что этот Небесный лис, мол, уже давно постиг тайны бессмертных, убить его нельзя, только вред себе причинишь… В итоге господину Небесному лису это надоело: он ушёл сам, Цуя напоследок парализовало. Дочь его в себя пришла, её замуж отдали, а дом обветшал и пришёл в упадок…. Я тут совершенно ни при чём!
— Хорошо, — кивнул Сюаньжень, поняв, что лиса говорит чистую правду. — А не поможешь ли мне советом? Я совсем молодой лис, многого не знаю…
Лисица расхохоталась.
— Да вы, как я посмотрю, тоже из шутников, молодой господин? Вы же сын господина Ху Аня. И чего же вы можете не знать?
Сюаньжень потрясённо уставился на лису.
— Я — сын Небесного Лиса Ху Аня? Как это может быть? Мой Сяо Ху — это Ху Ань?
— Господин Ху Ань признал вас сыном, а раз так — он всегда ответит на любой ваш вопрос, что же у меня-то спрашивать? — Ху Лу пожала плечами и усмехнулась.
Сюаньжень выглядел порядком растерянным: ему и в голову никогда не приходило, что раненный лис, которого он приютил у себя и выходил, имел столь высокий небесный статус. Да, в его снах Лис всегда носил чиновничью шапку шан чжуго1, но Сюаньжень никогда не принимал эти сны всерьёз.
— Этот Лис сидел на лотосовом троне, я же видел его и говорил тебе об этом, — подлил масла в огонь Ван Шэн. — Я потому и решил, что ты — лис-оборотень.
___________________________________________________
1. «Высшая опора государства», высший придворный ранг
Глава 20. «Фу» 復 Возврат
Отойти недалеко и вернуться.
Раскаиваться не в чем.
Отдых и возвращение.
Многократное возвращение
Вернуться с середины пути.
Искреннее возвращение.
На следующий день несчастных девиц Сю Чуньхуа и Сю Чуньшен подлинно ожидало страшное разочарование. Не успели они переступить порог магистрата, чтобы поближе познакомиться с новыми сотрудниками, а чиновники — обсудить во всех деталях вчерашнее расследование нашумевшего дела об алой удавке, как колокольчик у входа известил о посетительнице.
Едва она появилась на пороге, все умолкли. Это была яшмовая «небесная дева, осыпающая цветами»[1], красой подобная небожительнице, которая подлинно «у западной Ши могла отбить покровителя». В складках её одеяний проступали гребешки морских волн, «звон яшмовых подвесок» походил на шум ветерка в соснах, она уподоблялась огню в очаге, не имеющему очертаний, но излучающему свет, позволяя видеть «тень за занавеской» и «следы изящных туфелек»…
Девица подплыла к Ван Шэну, читавшему очередное дело, и негромко окликнув, передала ему привет от матушки и всей лоянской родни. Шэн не мог не оценить таланта Лисяры-Сюаньжаня, который на сей раз преобразился в девицу ещё более утонченную и прекрасную, чем накануне. Потом Шэн, смиренно поклонившись Сю Баню, попросил у начальника разрешения проводить домой приехавшую к нему из Лояна супругу.
Согласие было получено, и под завистливыми взглядами мужчин и унылыми взорами девиц, они покинули магистрат. Дома, за закрытыми на засов дверями нахальный Чень Сюаньжень, стряхнув себя лисью красоту, предложил выпить чжоусского вина, а через часок вернуться на службу. Шэн кивнул.
— Я чувствую в судебном магистрате, — невесело заметил, поднимая чарку вина, Сюаньжень, — усилившиеся запахи зависти и неприязни к нам. И только Ли Женьцы восхищается мной, да и ты вызываешь в нём только чистое любопытство.