— Я уже с ума схожу…
— Не стоит переживать по пустякам.
…Свадебный обряд, связавший Ченя Сюаньженя с девицей Ли Сюли и Ван Шэна с девицей Лу Юншэнь был достаточно странен для Ченя Цзинлуна. Начать с того, что его попросили занять почётное место родителя. При этом он непонятно как ощутил несомненное присутствие по обе стороны от себя двух персон: ошую от него сидел невесть откуда взявшийся человек с благородными чертами, однако, стоило приглядеться и становилось понятно, что сквозь его фигуру струился дневной свет. А вот одесную от Ченя Цзинлуна на воздухе возник лотосовый трон, на котором возвышалась отчетливо проступавшая фигура Небесного Лиса с достаточно наглой мордой. Впрочем, вёл себя Лис на редкость воспитанно, вместе с Ченем Цзинлуном любезно принимая поклоны Сюаньженя и его невесты и благословляя молодых. Призрачный господин благословил вторую пару, и после поклонов молодых Небу и табличкам с именами предков, Лис и Призрак исчезли.
На свадебный пир «Радостное вино» подавали десятки блюд с акульим плавником, морским ушком, лобстером, морским огурцом, гнездами стрижей, рыбьей икрой в качестве украшения поверх блюда, символизирующего плодородие. Были там и десятки разновидностей курятины, кабанье мясо, мясо перепелок и фазанов.
Семейная жизнь Ван Шэна началась с тишины в покоях молодых, а вот супружество Ченя Сюаньженя было ознаменовано хохотом и воплями в спальне. Нет, молодые не подрались, но сразу после соития устроили веселую потасовку — после того, как Чень снова обвинил супругу в воровстве:
— Я же запретил тебе воровать, лисица! А ты, мало того, что украла моё сердце, так норовишь ещё стащить моё одеяло?
— Я просто замерзла.
— Ну, согреть тебя могу и я…
— Сама согреюсь, — отбрила наглая лиса, после чего набросилась на супруга, норовя отобрать у него одеяло.
Сюаньжень позволил Сюли овладеть одеялом, после чего снова овладел ею и сочинил в её честь стихи.
…Ночные облака сошли
С Нефритовой горы, и тает
Туман моей любви.
Она неспешно надевает
Халат, и шпильки в волосах
Уже поправила отчасти…
Но в слюдяных её зрачках
Ещё мерцают угли страсти…
— Да ты поэт! Хм, а о чём это ты думаешь? — удивилась вдруг Сюли, глядя на супруга. — Я не замечала, чтобы тебе сильно нравилась эта Юншэнь. С чего это ты о ней размышляешь?
— Как же трудно жить с лисой! Я думаю о них с Шэном. Моему другу предстояло сегодня впервые прикоснуться к возлюбленной и пройти альковное посвящение, вчера он был в смятении. Меня настораживает тишина в их свадебных чертогах.
Сюли пожала хрупкими плечиками.
— Так это только мы, лисы, шумим, покойники-то обычно тихие.
— Логично, я не подумал об этом…
Неожиданно Сюли напряглась и, выпрямившись, села на постели.
— Ты чувствуешь?
Сюаньжень тоже помрачнел, скривился и привстал, глубоко дыша и опираясь на подушку.
— Да, это где-то на юго-востоке. Но там императорский дворец. Что за запахи? Дерьмо, сырая земля и кровь! А трупами почему вдруг потянуло? Где тут кладбище? — нос Сюаньженя брезгливо дрогнул.
Сюли снова растянулась на ложе.
— Чует сердце, история скандальная выйдет. Утром вас вызовут.
— Это как пить дать, — недовольно согласился Сюаньжень, — Небо! Ну почему мне нет покоя даже на брачном ложе с красавицей весенней лунной ночью?
— Почему нет? Часа три до утра у тебя ещё есть…
Сюаньжень понял намёк и потянулся к Сюли. Полчаса спустя Сюаньжень резко поднялся, заслышав в коридоре шаги и учуяв запах Ван Шэна. Он набросил халат и вышел к другу.
— Шэн!
— Сюаньжень, что происходит? Над императорским дворцом видны призрак и голодный дух! Юншэнь говорит, там неба не видно!
— И не только. Там трупный запах и странные ароматы в воздухе витают. Сюли говорит, нас вызовут утром. Но постой! Ты-то как?
— Тревожно как-то. Что там могло случиться?
— Я не про то. Как искусство внутренних покоев?
— А! Ты был прав. И чего было так волноваться?
— Хорошо. Неизвестно, когда пришлют за нами, но плотно позавтракать не помешает. Господина Ченя будить пока не будем, но самим надо быть готовыми. Если что-то серьезное, из дворца сразу кинутся в Имперский Судебный магистрат, а Сю Бань тут же пошлёт за нами. Там осталась ещё курятина?
— Конечно.
Глава 30. «Юй». 豫 Вольность
Провозгласишь вольность.
До конца дня следует стоять тверже камня.
Глаза широко раскрыты.
Медлительность приведет к раскаянию.