Друзья собираются, как волосы вокруг шпильки.
Затяжная болезнь без смертельного исхода.
Приготовление во мраке.
Суянская Лиса Ли Сюли и вправду обладала даром предвидения. Едва Сюаньжень успел оставить косточки от свадебной курятины и запить её вином, а Ван Шэн натянул на себя официальное синее платье гунфу из лёгкого шёлка, к ним прибежал посыльный из магистрата. Он не смог рассказать о случившемся, лишь сообщил, что во дворец вызвали двух канцлеров и господина Сю Баня. А тот велел немедленно разыскать господина Ли Женьцы и их обоих. Господин Ли уже направился во дворец.
Улицы уже наводняла пестрая толпа, в которой смешивались монахи, бородатые купцы с запада и торговцы шелком с юга, Вану и Ченю приходилось то и дело лавировать среди людского потока. Посыльный уверенно вел их к дворцу Вэйян, также известному как Западный дворец.
Это был официальный центр правительства. Длиной добрых десять ли, он состоял из сорока залов. В стенах, окружавших его, было четверо ворот, обращенных по сторонам света. Восточными воротами пользовалась только знать, парадный зал в центре дворца был построен как раз на вершине самой высокой точки хребта. Однако они миновали его, прошли залы Сюаньши, Вэньши, Цинлян, Цилинь, Цзиньхуа и Чэнмин, снова вышли наружу. Тут возвышался мост через реку Вэй, и неожиданно они повернули под одну из боковых пристроек дворца. Оказалось, что запутанная сеть подземных ходов соединяла правительственный дворец с другими дворцами и городом. Эти проходы контролировались подземными сторожками, и об их существовании мало кому было известно.
Ни Сюаньжень, ни Ван не поняли, где они в итоге оказались, но это был изысканный павильон, окруженный высокими стенами, а по тому, что у входа уже стояли оба канцлера, Сю Бань и Ли Женьцы, они сообразили, что попали как раз на место преступления. Сюаньжень принюхался: от стены тянуло сырой землёй кладбища за террассой Болян, а за стеной на перекатах шумела река. И он легко сделал вывод, что находится на западной окраине района, неподалеку от дворца Чанлэ. Нищие тут не жили.
Из боковой пристройки павильона семенящей походкой вышел худой бледный человек, похожий на евнуха, встретился взглядом с канцлером Чжан Цзячжэнем и тут же, достав ключи, открыл двери павильона.
Чень Сюаньжень, Ван Шэн и Ли Женьцы, ставшие поодаль, посторонились, чтобы пропустить старших по званию первыми, но те отпрянули от дверей, едва их открыли. Страшный запах гнилой погребной сырости и смрадного склепа так ударил в носы присутствующим, что канцлер Чжан зашатался и поспешно вынул веер, а Сю Бань и Юань Цаньяо прикрыли лица полами официальных платьев. При этом ни канцлеры, ни Сю Бань не изъявили особого желания входить в павильон первыми, оставшись у входа, и тогда Сюаньжень, поймав взгляд Лю Баня и переглянувшись с Ван Шэном и Ли Женьцы, решил взять на себя эту неприятную обязанность.
Они вошли в дом. Смердело ужасно. Сквозь инкрустированные разноцветными камнями окна слабо лился утренний свет, в солнечных полосках на полу чернели пятна крови и человеческих испражнений. Два мужских обнажённых тела с разбитыми головами валялись тут явно не первый день: на телах уже появились зловещие признаки тления. Этого мало: большую часть комнаты занимала огромная гробовая плита из дерева циньша. Сюаньжень попробовал проднять её, но едва сдвинул места, и тогда он попросил Ли Женьцы помочь ему. Они оба с огромным трудом приподняли и перевернули крышку гроба. На обратной стороне проступили два круглых кровавых пятна с прилипшими к крови выдранными волосами.
— Их ударили по головам этой гробовой крышкой? — недоверчиво спросил Ли Женьцы. — Или об эту крышку ударили их самих?
Как ни дико звучало второе предположение, оно выглядело всё же правдоподобнее первого. Вонь в комнате становилась нестерпимой. Ли Женьцы поспешно открыл окно, создав сквозняк, сам высунулся за окно и, глубоко дыша, прочистил легкие.
Ван Шэн наклонился над ухом Сюаньженя и прошептал, что это сделал не человек.
— Они были любовниками? Кто они? — Сюаньжень обратился к человеку, открывшему им дверь.
— Это господа У Сюян, сын У Яньхуэя, хоу Чена, и принцессы Синду, и его друг Ву Тун, сын Ву Тунцао из Ланъя и принцессы Динънань. Они не были любовниками, каждый содержал певичек-чанцзы. Но… это просто невероятно. Вы не поверите…
Сюаньжень усмехнулся.
— Мы не из доверчивых, но если вы не захотите нарочито ввести нас в заблуждение, мы прислушаемся к вашим словам.
— Оба были живы ещё три дня назад, вечером!