Чанцзы Ю Мин практиковалась именно в обучении молодых аристократов, считалась особой опытной и красноречивой. У любой чанцзы была «матушка», которую чаще звали жаргонным словечком бао[1], они как правило, были вышедшими в тираж «опавшими цветами», вложившими накопленные сбережения в своих подопечных. Бао Ю Мин звали Бай Хулян, у неё была репутация особы разумной и практичной. Ю Мин именовались «приемной дочерью», и отношения между «матушкой» и «дочерью», как говорили, давно стали не менее тесными, чем в семье.
Хулян была умна и осторожна, стремясь, однако, не упустить возможность продать своих «дочерей» любому поклоннику, увидевшему в одной из девиц будущую наложницу или жену. Выкуп девушки обошелся бы мужчине не только в сумму, вложенную бао в обучение дебютантки. Ему пришлось бы возместить будущие доходы «матушки» и первоначальную стоимость, если девушка была куплена у отца.
Публичные дома, посещаемые лишь ради удовольствий и следящие лишь за своевременностью оплаты считались заведениями, приличествующими только грубым мужланам, которых спроваживали к первой же освободившейся проститутке. В «зеленых павильонах» классом выше бао не только управляла делом, вникая в мельчайшие детали, но и направляла клиентов к девицам, которых она считала наиболее подходящими, и это было важным условием успешного ведения дела. В самых утонченных заведениях был установлен строго соблюдавшийся ритуал, в котором допуску в спальню предшествовали церемониальное чаепитие, музыкальное представление, процедуры обычного знакомства, а иногда и длительные ухаживания. Кроме того, независимо от класса блудного заведения, слово бао, подкрепленное «человеком с сильными руками», бао бяо, было законом даже для клиентов.
И в таком месте произошло убийство?
Увы, да. Ли Женьцы рассказал о происшествии во всех подробностях. Чанцзы была отравлена и найдена утром в своей постели. Насколько Ли смог понять, был использован довольно заурядный яд чёрного скорпиона, расхожий и используемый при приготовлении многих лекарств: в жареном виде скорпион назначался при лечении застарелого кашля и болезнях органов пищеварения. Оливковое масло, в котором жарили скорпиона, при наружном употреблении лечило плешивость, поясничные и суставные боли и подагру, а сушеного скорпиона, растертого в уксусе, применяли при лечении витилиго.
Отследить убийцу по приобретению яда не представлялось возможным.
Самое худшее было то, что никто не мог сказать: куда именно и когда добавили яд. Он действует медленно и отравитель, выпив с чанцзы чаю и прогулявшись с ней, мог спокойно уйти.
Не исключалось и иное. Отравитель мог приказать доставить лаковую коробочку с чаем в качестве подарка и вообще не показываться в её покоях. При этом служанка Ю Мин, Мэй Ци, не могла достаточно точно вспомнить, не открывала ли её госпожа какой-то новый чай, но показала на гору подарков, без разбора сваленных в ящик и сказала, что госпожа иногда вынимала из него чай и приказывала его приготовить, или делала это сама наедине с клиентом.
— А не было ли у госпожи причин для самоубийства?
— Вовсе нет, она в последние дни была очень довольна чем-то, но и в худшие времена она никогда не говорила о смерти, боялась даже думать о ней. Она никогда бы этого не сделала. К тому же — она собиралась приготовить притирания для кожи и велела мне купить все необходимое. Мы хотели заняться этим через пару дней. С чего бы ей с собой-то вдруг кончать было?
— А были ли у госпожи недоброжелатели?
— Открытых не было: госпожа Ю Мин любимицей была у матушки, ладили они прекрасно.
— А скрытых?
Девица на секунду смутилась, однако договорила.
— Кто-то недавно прислал госпоже подарок — чёрную отполированную яшмовую шкатулку, на крышке которой были странные царапины. Госпоже показалось, что они складываются в иероглиф «беда» 麻烦, но, возможно, ей просто показалось…
Госпожа Ю Мин была не только певичкой, но и известной поэтессой. В столице давно было известно её знаменитое стихотворение «Мёд любви»