Глава 39. «Цзе». 節Воздержание
Не выходи из дома, не совершишь ошибок.
Не выйдешь со двора, накличешь несчастье.
Неумеренность — в результате вздохи.
Спокойное воздержание. Успех.
Удовлетворение воздержанием — счастье.
Отправляться вперед — обрести почет.
Горечь от воздержания.
Может ли раскаяние исчезнуть?
Через несколько часов, на рассвете, всем стало известно, что Цинь Бо погиб в пламени пожара в собственном доме, сгоревшем дотла. Да, многие соседи слышали, что кричал, что убил чанцзы Ю Мин, и это полностью совпало со сделанным накануне заключением господина Ченя Сюаньженя из Имперского Судебного магистрата, что упрочило славу магистрата и самого следователя, не допустившего с начала карьеры ни одного неверного заключения и раскрывшего все до единого порученные ему дела. Гений, что тут скажешь?
Молва долго обсуждала происшествие.
— У старика Циня давно были странности… Сумасшедший!
— Какой негодяй оказался! Подумать только! А ведь какие регалии и военные заслуги…
— Бедняжка Ю Мин, безжалостно сорванный цветок…
Ну а для счастливого завершения этой печальной истории следует добавить, что господин Пэй Лян в этом же месяце неожиданно дал дозволение своему единственному сыну Пэй Сюню жениться на девице Мэй…
Однако, когда Ван Шэн и Сюаньжень оказались в тишине дома за трапезой, Шэн впервые решился упрекнуть старшего товарища.
— Сюаньжень, ну что ты творишь? Повторяется история Суяна? Как можно так рисковать? Ладно, в Суяне ты сослался в оправдание твоей безумной проделки на то, что мне угрожала опасность. Потом вы с Сюли пробрались в императорский дворец. Ладно, вы спасали тебя от угрозы женитьбы на глупых принцессах. И вот сегодня ты снова в центре столицы устраиваешь пожар и переполох! Только не говори, что этот ничтожный старикан чем-то угрожал тебе!
— А я и не говорю. Я вообще-то довольно благодушен, но как взбешусь — превращаюсь в лиса. На старика я просто обозлился. Бесит семидесятилетняя тварь, которая отнимает жизнь у двадцатитрехлетней женщины. Тебе Небо позволило дожить до семидесяти, но разве Небо позволяло тебя красть чужую жизнь и молодость? Ну, вот и укокошил я его. И не раскаиваюсь. Даже Яньван на моем месте вынес бы точно такой же приговор. При этом не пойму, Шэн, — продолжил Сюаньжень, — дикобразу ли ежа в колючести упрекать? Ты разделался с отравителем Сунь Цзуном столь же бездумно, и я не помню, чтобы тебя по этому поводу сильно мучила совесть.
— Я не о совести говорю, а об опасности! Что, если кто-нибудь заметил бы тебя?
Сюаньжень искренне удивился.
— Заметить рыжий лисий хвост в рыжих всполохах пламени? На это способна только лиса, но ворон ворону, сам знаешь, глаза не выклюет, и лиса о лисе тоже никогда дурного не скажет. Но есть и то, что подлинно насторожило меня: я становлюсь ленивым и беспечным. Мне было досадно не найти убийцу сразу. А то, что пришлось мотаться по городу в дома подозреваемых — раздражало. Это нехорошо.
— И что ты собираешься делать?
— Впредь быть ревностнее, старательнее и внимательнее.
— И я все же хотел попросить тебя не рисковать впредь и обсуждать свои планы со мной.
— Хорошо. Но ты зря беспокоишься. К тому же я уравновесил эту выходку добрым делом.
— Добрым делом?
— Да, оказывается далеко не все женихи принцесс — записные мерзавцы, как говорил Сю Бань. Пэй Сюнь вовсе не хотел жениться на принцессе — отец требовал. Так я прикинулся владыкой подземного царства Яньваном и застращал папашу.
— Ты неподражаем, Сюаньжень…
Чень Сюаньжень сдержал своё обещание относиться к своим служебным обязанностям с большим рвением. По свободе от крупных преступлений на службе он изучил насколько мудрых трактатов о следственной работе, обнюхал в местных аптеках ещё сотню медикаментов и ядов, запоминая запахи и изучая особенности лекарств. Шэн часто составлял ему компанию, и хоть не мог различить больше пяти запахов подряд, а, нанюхавшись благовоний, вообще переставал различать какие бы то ни было ароматы, время они проводили с пользой, беседуя о преступных делах былых времен и тщательно разбирая методы их расследований.
Сюаньжень поделился наблюдением.
— Кстати, я не рассказывал тебе? Когда мы устроили вылазку за лотосами, в речной таверне подавали жареную свинину…
— И что? Тебе она не понравилась?