В итоге, Чунсюнь случайно погиб — был ранен в поединке на состязаниях мечников, а Сюэ Чунцзянь стал книжником-антикваром: выискивал старинные книги и реликвии прошлых веков, иногда подворовывал, иногда подменял их своими подделками, ибо поднаторел в этом ещё в доме деда. После смерти матери он смог жить её доме, который хоть и уцелел, но был порядком разграблен. И он захотел… вернуть своё, точнее, жить в роскоши, которой, как он считал, его лишили. В его мечтах были лучшие антикварные вещи и лучшие женщины.
Он не сразу приступил к реализации своего замысла. Лу Гуан выучил его техникам управления людьми, и Сюэ Чунцзянь начал посылать Му Тяньцзы к тем семействам, которые когда-то и впрямь поживились имуществом принцессы. Но очень скоро жажда наживы возобладала, и Сюэ Чунцзянь начал приказывать Тяньцзы воровать то, что было ценным, в тех домах, которые никогда не имели никакого отношения к его семье.
— Но синий свиток? Откуда Сюэ Чунцзянь узнал о нём?
Ван Шэн улыбнулся.
— Список был создан в год смерти принцессы Тайпин, Лу Гуан тогда был тэцзинем второго ранга приимператрице Вэй. Он сам читал этот доклад тайной службы, а после, шесть лет спустя, рассказал о нём Сюэ Чунцзяню. По мнению Лу Гуана, свиток должен был сохраниться в потайной комнатеимператора, которой императрица Вэй пользовалась как тайником. И он знал, что открывалась эта комната печатью императора. Нопока в руки Сюэ Чунцзяню не попала сама печать, он не думал об обретении свитка. Но потом мысль о том, что он может вертеть жизнями тех, кто отнял у него то, что принадлежало ему по праву рождения, всё больше захватывала его…
— Понятно. А моя супруга зачем ему понадобилась?
— Она… мне…
— Нельзя ли поточнее?
— Ты обещал не трогать его! Он просто счёл её самой красивой из всех виденных им женщин и решил, что она должна принадлежать ему.
— Мерзавец, да я просто откушу ему …
— Ты дал мне слово!
— Я обещал не трогать его голову, но про яйца разговора не было… — зарычал Сюаньжень.
— Поздно, вон Ли Женьцы пришел! И Сю Бань тоже…
На пороге точно возникли Сю и Ли.
— Вот досада… Ладно, доложишь им обо всём, но про синий свиток ни слова!
— Хорошо.
В итоге законность возобладала. Ван Шэн подробно доложил о поимке вора и наводчика, рассказал о причинах краж, но рассказал он только о совершенных злодеяниях, ни словом не обмолвившись о преступлениях намеченных…
Глава 45. «Цзянь и». 蹇 Затруднение
Отправишься — трудности, вернешься — почет.
Правитель и подданные испытывают трудности не по своей вине.
Выдвигаясь вперед, натолкнешься на трудность.
Большое затруднение, друзья возвращаются.
Двинешься вперед — трудность, вернешься — обогатишься.
Благоприятно встретиться с великим человеком.
Поимка вора Му Тяньцзы и его наводчика Сюэ Чунцзяня наделала немало шума в столице и упрочила и без того поминутно возрастающую славу Ченя Сюаньженя и Ван Шэна. Но, как водится, в этом мире, чрезмерная радость чревата огорчением, возвышение порождает зависть, а слава — хулу.
На следующий день, когда на стогны столицы спустился вечер, восточный ветер заиграл ветвями ив и во дворце правительства, в зале Чэнмин, зажгли свечи, к канцлеру Юаню Цяньяо подошёл Гао Гуанмин, советник второго ранга, гуанлу дафу.[1]
Гао Гуанмин был известен своими обширными родственными связями и мистическими настроениями. Когда в позапрошлом году свиноматка в императорском свинарнике родила поросёнка, у которого была одна голова, три уха, два соединенных тела и восемь разных ног, Гао предрёк военное вторжение с севера.
Но никто не вторгся, лишь напрасно были потрачены деньги на солдатский провиант и фураж для лошадей для укрепления пограничных позиций генерала Му Сяня. Му Сянь, опытный военачальник, был немало удивлён присланным подарком и сначала обеспокоился. Не поступало ли сведений разведки об какой-то активности маньчжуров? Но горные перевалы были под снегом, и только безумец решился бы форсировать их в одиннадцатую луну!
Когда же Му Сянь получил пакет из столицы, в котором друг по военной академии Су Лунь извещал его о причине посылки дополнительного провианта и фуража, генерал Му Сянь сначала в сердцах обозвал советника Гао идиотом, однако по здравом размышлении стал неизменно молиться как за его здравие, так и за то, чтобы в императорском свинарнике каждый год появлялись поросята-уроды!