Сюаньжень по-прежнему выглядел медитирующим Буддой, был удивительно кроток и незлобив.
— Ты выглядишь настоящим бодхисатвой, — заметил Ван Шэн.
— Ты утверждал, что я им и был. Мне тут действительно хорошо…
— А кто пропажи людей будет расследовать?
Сюаньжень рассмеялся.
— А тут и расследовать нечего. Пошли лучше, закусим с монахами.
На трапезе были поданы пресные лепешки, рис, арахисовая паста и тушеные овощи. Ван Шэн внимательно наблюдал за Сюаньженем, но не замечал, чтобы тот сделал хоть что-то для следствия. После ужина он кормил обезьян, наблюдал за котом, ловившим рыбу в пруду на мелководье, медитировал у подножия статуи богини Гуаньинь. Ван Шэн хотел думать, что за этим беззаботным поведением скрывается глубокий смысл, однако, едва стемнело, Сюаньжень завалился спать в выделенной им комнате.
— Мы разве никуда не пойдём?
— А куда ты хочешь пойти? Любоваться луной? Так её и отсюда видно… — Сюаньжень сладко зевнул.
— Ты что, всерьёз собрался спать?
— Почему нет?
Ван Шэн напрягся. Он всё-таки за минувшие месяцы довольно хорошо изучил дружка.
— Так ты уже понял, в чём тут дело?
Сюаньжень ухмыльнулся.
— Конечно. Мы имеем дело с местью, Шэн. Изощрённой, но дурацкой. Вспомни всё, что мы знаем об этом деле: кем оно нам поручено, что происходит, и особенно внимательно припомни сделанное Гао Гуанцином, действительно, одним из самых толковых градоправителей Поднебесной. И ты сам всё поймёшь, — пробурчал Сюаньжень и подлинно завалился спать.
Ван Шэн около получаса пребывал в молчании, размышляя над сказанным. Судя по поведению самого Сюаньженя, тот не видел в происходящем ничего драматического. Да, похищенные старики не были убиты. Но где они? Кто и кому тут мстит, воруя людей? Размышляя так, Шэн почувствовал, что запутался. Потом он увидел настоятеля монастыря, обернувшегося огромным котом, и ловившим рыбу на отмели. Подошедшие монахи требовали свою долю от выловленной рыбины, но настоятель приказал им подметать двор. Появился огромный лис и схватил кота-настоятеля за шиворот, что-то громко звякнуло над самым ухом и, распахнув глаза, Ван Шэн понял, что вся привидевшаяся ему белиберда была просто сном.
После завтрака в монастыре появился Гао Гуанцин.
— Если верить моему человеку в монастыре, вы себя не очень-то затрудняли, но проспали всю ночь сном младенцев.
Сюаньжень усмехнулся.
— Что за резон лезть на дерево за персиками, когда они лежат перед тобой на столе? Какой смысл решать решённое дело?
— Хорошо, я дурак, а вы — умные, но поделитесь же со мною своей мудростью. Я смиренно поучусь.
Сюаньжень рассмеялся.
— Как ни странно, господин Гао, вы не смогли раскрыть это дело именно потому, что вы… чертовски умны. Были бы поглупее, всё поняли бы. И ещё. Вы порядочны. И потому оказались беспомощны.
— А поподробнее? — Гао не очень-то был польщен комплиментом.
— Господин Сю Бань, начальник Имперского Судебного магистрата, когда давал нам это поручение, рассказал, что предложение расследовать исчезновение людей в храме Гуаньинь в Учжоу исходило от вашего отца. Это именно он обратился к канцлеру Юаню и заставил его уговорить Сю Баня отправить нас сюда. И тот же Сю Бань рассказал нам то, что известно всей столице, а именно, что ваш дед, императорский наставник, и вы, градоначальник Учжоу, считаетесь гордостью своей семьи.
— Пусть так, и что?
— А то, что мне неясно, почему к нам в Судебный магистрат обратились с этим делом? Ведь пропажа людей в Учжоу — хоть и странное, но не пугающее и не скандальное дело: ни тебе расчленённых тел, ни кровавых кладбищенских забав. Зачем же надо было привлекать к нему внимание, тем более что местные власти не бездействовали, а сделали буквально всё для раскрытия дела?
Гао Гуанцин долго молчал, угрюмо закусив губу, потом отозвался.
— И зачем же?
Сюаньжень улыбнулся.
— Начнём с того, что этих людей никто не похищал. Я спросил у вас, что общее у всех стариков? Вы правильно отметили три признака, их объединяющих, но был ещё один, вами не замеченный. На рынке, где я покупал учжоускую упряжь, я выяснил, что все пропавшие в той или иной мере занимались садоводством: выращивали травы, овощи, варили настойки.
— Это мой промах, но что это даёт?
— Да то, что всех этих людей просто пригласили на работу: хорошо оплачиваемую и спокойную. А именно: разбить сад, выращивать овощи и лекарственные травы. Тот, кто это сделал, хорошо знал законы. Никто и никогда не накажет вас за приём на работу садовника и травника. Однако этот человек не просто нуждался в работниках: в конце концов, можно было найти кого-нибудь другого, помоложе. Но он набирал людей именно в Учжоу, причем я уверен: условием найма было молчание. Этим людям запретили говорить, кто их наниматель. Место встречи — монастырь, откуда из просто увозили в закрытой повозке.