— Ты сегодня такая красивая!
Я жадно смотрела на подругу, не верилось, что такая девушка могла существовать, скорее передо мной была маленькая нимфа, не хватало только золотой короны или венка на её голове. Может быть мы были неправильными, а может между нами действительно сложилась дружба, но я не чувствовала ни капли завести. Я была рада, что её тёмные глаза вновь горели, а голова была её полна каких-то маленьких, но безумных идей.
На дворе стол апрель. Мы вышли из дома и зашли на территорию, покрытую пушистым подстриженным газоном. Я упала под дерево, яблоню, на которой Женя и Весна раньше любили лазить. Она была единственная в их импровизированном саду. Мама подруги больше любила декоративные цветы в горшках. Огромную пальму посреди холла она тоже считала маленьким милым цветочком, на который смотрела глазами еще более влюблёнными, чем на фиолетовые петуньи.
— Твои родители когда-нибудь прекратят это делать? Тебе же не нравится…
Мне не нравились эти торжества. Я попала на четвёртое, и оно проходила точно по такому же сценарию, как и в прошлые разы. Только на тринадцатилетие мы сбежали с Весной из дома совсем, а потом получили подзатыльники, на этот раз от Жени, которому влетело от родителей. Ведь это он был виноват, что не досмотрел за младшими.
Кажется, в их семье меня стали считать уже родной.
— А как еще можно отпраздновать? Идти я никуда не хочу.
— Не хочешь или боишься?
Весна помотала головой и села рядом со мной, совсем не заботясь о своём платье. Её глаза смотрели на голубое небо, где мирно плыли облака, иногда прикрывая собой солнце. Хорошо, что сегодня было тепло. Хотя бы от погоды я получала удовольствие.
Мы молча сидели так еще некоторое время и думали о своём. А возможно наши мысли сходились, но Весна не хотела их озвучивать. Она не знала, когда пройдёт её страх перед людьми, особенно перед незнакомыми, и я не знала тем более. Родители наверняка подумали, что это торжество поможет ей справиться со страхом.
В этом году Весна держалась намного уверенней. Больше она не пряталась за спину Жени, не держала меня постоянно за руку, не вздрагивала, когда кто-то звал её по имени.
— Думаю, скоро нас начнут искать.
Я вздохнула и встала вслед за подругой. Мы неспешно шли по двору, пока не подошли к углу дома, где на другой стороне была веранда со столом для чаепития.
Весна остановилась, вытянув передо мной руку. Она не хотела, чтобы я шла дальше, и мы обе развернулись. Но не сделали и шага, потому что услышали, как знакомые голоса обсуждают происходящее.
— Больше ей не позволено частное обучение, и ты это знаешь, — женский голос был холодным и надменным, словно, она здесь всем управляла.
— Это не твоё дело, мама, — возразила… Мама Весны? Голос тёти Даши был как будто уставшим, но внутри, когда я столкнулась с ней в коридоре, она выглядела бодрее всех из присутствующих.
— Моё. То, что твоя дочь неполноценная, меня очень сильно касается. В моём окружении важна репутация, это вы как отшельники у чёрта на куличках поселились.
— Главное, что нам комфортно. Закрыли эту тему, пока мы снова не поссорились. Я не позволю тебе лезть в жизнь моих детей.
— Не лезть? Я уже не лезла, и что в итоге? Эту недоразвитую изнасиловали, и только благодаря твоей матери эта новость не разошлась дальше этого города. Она и так вряд ли кого-то из партии себе найдёт, а если и это станет достоянием общественности… Даша, задумайся.
Я сглотнула и сжала пальцы. На мох запястьях оказалось что-то холодное, и только когда я взглянула, то заметила, что Весна сжимает мою руку, чтобы я не двинулась навстречу той, что называет себя бабушкой. Подруга прикрыла глаза и помотала головой.
— Отдай мне хотя бы Женю, я из него сделаю толкового человека. Зачем вы потакаете его глупой мечте? Стать музыкантом, ха-ха! А что дальше? Весне в актрисы идти?
— Нет, мама.
— Вам пора вернуться к гостям, Ирина Николаевна. Вас ждут.
Я узнала тот мужской голос. Но папа Весны не успел, эта страшная женщина уже сказала, всё, что думала. А самое ужасное, что мы это услышали.
— Я вдеть не могу твою мать в этом доме.
— Ты же знаешь…
Весна увела меня за руку к главному входу в дом.
— Не слушай её, Весна! Ты самая прекрасная на свете. Как она могла…
— Я давно знала, что бабушка меня ненавидит, всё нормально.
Весна слабо улыбнулась. Но это было не то, как будто она не знала, что я различаю её настоящую улыбку и вот такое её жалкое подобие.
— Нет, не нормально. Я хочу её ударить!
— Не смей. Она очень важный человек для нашей семьи, к сожалению.
— Это точно… — вздохнула я.
Но как только мы вошли в дом, подняться на второй этаж нам не дали. На плечо весны легла сухая ладонь с выступающими голубыми венами сквозь белую кожу.
— Внучка, и ты даже не сыграешь нам? Куда же ты?.. Здравствуй, Ника.
— Здравствуйте, — холодно поприветствовала я ту, с которой даже была незнакома. — Вы меня знаете?
В моём голосе было не удивление, а скорее пренебрежение. С такими лицемерами даже общаться не хотелось. Я, было открыла рот, когда мне очень приветливо и добродушно улыбнулись тонкими губами под стойкой и наверняка дорогой помадой.
— Как я могу не знать такую хорошую подругу своей внучки. Мы очень рады, что ты появилась в её жизни.
— А я… — хотела сказать гадость. Но моё запястье сжала Весна — и я пришла в себя. — Я очень тронута. Спасибо.
Улыбнулась, не искренне, но всё равно. Хотелось кричать!
Но Весна улыбнулась своей самой добродушной и сияющей улыбкой. Видимо, она отлично овладела лицемерием, но я проводила с ней достаточно времени, чтобы понять, какая же это холодная улыбка.
Подруга кивнула и подошла к одному из столов, где лежал чехол со скрипкой. Взяв её, она вышла в центр холла, обращая на себя внимание своей красотой.
Еще до того, как бабушка её ударила вилкой по бокалу, чтобы обратить своё внимание на именинницу, все затихли и окружили девушку. Я лишь убедилась, как бабушке Весны хотелось показать свою важность, а еще в том, какая сильная моя Весна.
«Я сыграю для тебя…» — читалось в её глазах, когда она их открыла и посмотрела прямо на ту, что лицемерно улыбалась.
Смычок коснулся струн, рука девушки пустилась в свой вальс, рождая волшебные звуки, из-за которых я забыла про всякую злость.
Если бы я смогла убрать звук, уверена была, что в холле не было бы слышно даже чего-либо дыхания. Каждый, все и вся здесь его затаили, когда из-под умелых рук Весны стала исходить мелодия, наполненная каким-то спокойствием и всепоглощающей тоской.
Почему-то слушая её, я чувствовала ужасное одиночество. Не хотелось полностью окунаться в это чувство, потому что я знала, что Весна не могла себя так чувствовать. Я, Женя, мама и папа были с ней постоянно. Не могла! Я смотрела в её глаза, что изредка прикрывали веки, и в них не было ничего. Словно, её поглотила какая-то бездна.
В душе вместо спокойствия, которое должна была навивать мелодия, поднялась буря беспокойства. Я посмотрела на родителей Весны и Жени, что стояли в обнимку и слушали, как их дочь играет.
На секунду Весна остановилась, словно закончила. Все подняли руки, чтобы поаплодировать, но подруга вновь взмахнула смычком. Еще до того, как он вновь коснулся струн, я заметила, как взгляд подруги изменился.
Она посмотрела на свою бабушку и усмехнулась. Сделав шаг, она стала кружиться под собственную мелодию, которая недолго была такой же меланхоличной, как прошлая. Остановившись, она вскоре начала новый ритм. Быстрый, дерзкий, совсем непривычный для той, что всегда принимала образ ангела, носила платья и делала то, что велели ей правила приличия и этикета. Весна стала танцевать со скрипкой в руках, как и некоторые пары, что принялись кружиться, не стесняясь, под мелодию, которая стала сводить с ума лучше всякого пунша.
Весна закрыла глаза, а музыка так и лилась. Было ощущение, что она с ней слилась. Если так подумать, вторая мелодия больше подходила той, что называлась моей лучшей подругой. Только я знала, какая она авантюристка, только мне она открылась полностью. И когда на губах моих заиграла победная улыбка, мелодия резко оборвалась.