Теперь о самом культе, введенном Владимиром. Культ, по свидетельству летописцев, языческий. Во главе стоит Бог Перун. Культ распространен на севере. Выходит на юге, т. е. в Киеве, о нем не слыхали. Ну что ж? ВЛАДИМИР ВВЕЛ КУЛЬТ ПЕРУНА. Давайте запомним этот исторический факт. Нам еще придется об этом вспомнить.
А зачем ввел-то? Причина больно несерьезная: «Для сплочения разноплеменных жителей страны». Они что, сильно расплочены были? До Владимира киевские князья, когда руководили, проблем не наблюдалось. Народ власть уважал. Налоги собирались. От врагов защищались. В соседние земли войной ходили. Сплачивать-то вроде дальше некуда? Это же не пионерская дружина.
А причина здесь может быть только одна. И касается она не Владимира, а только летописцев. Им необходимо представить его «озабоченно ищущим», якобы он рассматривает разные религиозные системы. Даже пробует ввести что-то такое — новое. Но вот беда — неудачно. И потом совершенно случайно останавливается на христианстве. А раз случайно, значит, никакой установки на христианство он заранее не получал, все вышло неподдельно естественно:
«На этот раз он отдал предпочтение христианству. В 988 году Русь была крещена по греческому обряду».
А на этот раз те, кто не собирался отказываться от «веры отцов», запросто собираются. А культ степняков волшебным образом стал иметь много общего с греческими христианскими обрядами. Конечно, нельзя не заметить такие противоречия буквально в трех предложениях книжного текста.
Красиво «искания» Владимира описывает Лев Гумилев в своей книге «От Руси до России» (Астрель. Транзиткнига, 2005):
«Сами обстоятельства «выбора веры» Владимиром широко известны и изложены в «Повести временных лет». В соответствии с версией Нестора, князь, желая понять разные исповедания, отправил своих посланцев в соседние земли и затем принял представителей всех тогдашних учений».
Потом, правда, добавляет:
«Насколько реальны эти подробности, нам не столь важно…»
Далее Гумилев описывает, как Владимир отказал мусульманам и иудеям. Их обычаи сильно не подходили русским язычникам, особенно трезвость и отказ от свинины. При этом Гумилев утверждает, что главным в выборе религии для Владимира был военно-политический аспект. Тут же красочно описывает «находившуюся в фазе пассионарного подъема западноевропейскую суперэтническую целостность», которая представляла реальную политическую и военную силу. Но 30 лет назад, до описываемых событий, на Ватиканском престоле сидел Папа, который… плохо себя вел (пьянствовал и развратничал). Конечно, память об этом терзала «ранимую» душу Владимира, и он отказал католикам, не глядя на суперэтническую целостность и пассионарный подъем. Гумилев считает, что это звучит очень убедительно, хотя у Владимира стойкая репутация большого охотника до веселых пиров и «женолюбца». Имел много детей от разных матерей. Чтобы завладеть красавицей Рогнедь, не постеснялся зарезать папашу ее, князя полоцкого, а перед этим дочь на глазах у отца изнасиловал. И с греческой монахиней, женой родного брата Ярополка, убитого по приказу Владимира, жил, как «прелюбодей». Еще в летописи имеются такие упоминания: «А наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое сейчас называют Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц». Но тем не менее «нехороший папа» стал для Владимира непреодолимым препятствием, и историки размахивают им, как боевой мотыгой. К тому же бояре, якобы посланные Владимиром посмотреть ритуалы различных религий, сказали про католиков: «В Риме хотя обряды службы уставные, однако нет того благогласного пения и украшения церковного как у греков». А раз в Риме церковь хуже украсили, чем в Византии, не может теперь Русь по римскому обряду креститься. Вот такие мы — эстеты.
Непонятно, зачем понадобились мусульмане и иудеи со своими обычаями, если главным критерием рассматривался военно-политический аспект? А их отношения со спиртным и свининой известны без всяких дополнительных изысканий. Короче, подошла в религиозные союзники только «сильная» Византия. Нургалиева Э.Б. говорит об этом так:
«Решающим фактором обращения к религиозно-идеологическому опыту Византии явились традиционные политические, экономические и культурные связи киевской Руси с Византией».
Конечно, у Византии сильные связи с Русью. Кому же она до этого целый век дань платила?