Вите стало не по себе. Продырявленная во многих местах физиономия доктора удивительно напоминала изрытое оспинами лицо Андрея Петровича.
– Это… это… – Витя лихорадочно искал объяснение тому, откуда и зачем тут этот портрет, но придумать ничего не мог и только беспомощно чесал затылок. – Это… это…
Андрей Петрович нахмурился. Он моментально понял, как используется Витей этот тесак из рессоры. На мгновение он задумался о чем-то, и по лицу его пробежала тень не то сомнения, не то какой-то смутной тревоги… Однако он тут же отогнал ее и, выдернув тесак из стола, спросил:
– Все в детские игры играешь?
В его голосе прозвучала нескрываемая насмешка.
Вообще– то Витя не выносил, когда над ним смеялись. В школе он жутко злился, когда одноклассники называли его Мак Дак. (Ребята находили, что внешне он очень смахивает на этого мультипликационного утенка.)
– Мак Дак – му…к! – кричали они, тыча в Витю пальцами и норовя схватить его за длинный, приплюснутый на конце нос. Тогда Витя хватал ближний из этих пальцев и больно заламывал его в суставе.
– Отпусти! – взвывал одноклассник.
А крепкий товарищ этого одноклассника тут же бил Витю кулаком в ухо. Витя отпускал палец и хотел убежать, но его удерживали силой и снова тыкали в него пальцами, и он снова хватал эти пальцы, и его снова били…
– Так, значит, все никак из детства не выйдешь? – повторил вопрос Андрей Петрович.
Витя вскипел и чуть не сказал что-то дерзкое, но гость упредил его:
– Ну-ну, не горячись. У меня к тебе дело есть.
Он сказал это так спокойно и по-деловому, что Витя закрыл уже искривившийся было для выплескивания какой-то резкой фразы рот и, моргая, уставился на Андрея Петровича.
– Садись! – по-хозяйски сказал тот и указал Вите на пробитый пружинами диван.
Витя сел и приготовился слушать.
С места происшествия Турецкий отвез Николая Степановича на Петровку, 38, в экспертно-криминалистическое управление, где со слов пенсионера был составлен фоторобот красно-черного мужика.
– Ну просто вылитый! – заявил Кудряшов, взглянув на экран компьютера, после того как на нем за считанные минуты из разрозненных фрагментов собралось лицо «гуся».
Турецкий поблагодарил пенсионера за помощь, и тот, довольный, отправился домой рассказывать соседям, какой он есть герой и как благодаря ему в скором времени всенепременно схватят опаснейшего преступника и даже, вполне возможно, и сам Николай Степанович будет участвовать в погоне за ним на машине с реактивным двигателем.
Расставшись с Кудряшовым, Александр отправился к своему старому другу – начальнику Московского уголовного розыска Вячеславу Ивановичу Грязнову.
Увидев входящего в приемную Александра, неприступная секретарша расплылась в улыбке и нажала на кнопку селектора:
– Вячеслав Иванович, к вам Турецкий!
– Я счастлив! – раздалось из динамика, к неудовольствию заполняющих помещение посетителей, иные из которых уже больше часа ожидали своей очереди на прием.
– Спасибо, Лидочка! – Турецкий приложил руку к груди и, стараясь не замечать раздраженно-завистливых взглядов присутствующих, открыл дверь кабинета.
– Здорово! – поднялся ему навстречу из-за своего широченного стола Вячеслав.
– Привет! – Турецкий сделал несколько шагов и пожал протянутую ему руку. Он хотел еще что-то сказать, но Грязнов подхватил его под локоть и, провожая к креслу, затараторил:
– Как хорошо, что ты пришел! Я, знаешь ли, сам собирался к тебе подъехать прямо сегодня. Мне Костя рассказал, какое дело ты сейчас будешь раскручивать… Вот насчет этого я и хотел с тобой поговорить.
Константин Дмитриевич Меркулов был для Грязнова, как и для Турецкого, просто Костей, потому что все трое знали друг друга уже лет двадцать и на протяжении этого времени побывали вместе в таких переделках, что ой-ой-ой.
– Садись! – Вячеслав усадил Александра в кресло, а сам по-простецки присел на краешек стоящего рядом журнального столика.
Турецкий снова хотел что-то сказать, но Грязнов опять не дал ему открыть рта:
– Ты не представляешь, сколько у нас за последнее время было дел, сходных с твоим! Не представляешь! – Грязнов развел руки в стороны, как бы показывая, сколько было дел. Судя по расстоянию между его ладонями, становилось понятно, что дел было жуть как много.
– Да? – поднял брови Турецкий.
– Да! – Грязнов вскочил и заходил туда-обратно по кабинету. – Да! Происходит одно и то же: люди дают объявление в газету о продаже автомобиля, им звонят, предлагают встретиться, они уезжают – и с концами. Ни человека, ни машины! Раз тридцать уже такое случалось!
– Ого… – поразился Турецкий. Нет, до него, конечно, доходили слухи о подобных вещах, но он и не предполагал, что дело обстоит настолько серьезно. – Неужели тридцать? – Он положил руки на колени и подался в сторону удаляющегося в очередной раз Грязнова.
– Если быть точным – тридцать два! – ответил начальник МУРа, развернулся и снова двинулся в сторону «важняка».
– И вы ничего не раскрыли?
Грязнов внезапно остановился и воздел ладони к потолку:
– Да ведь никаких зацепок не было!
Вся его поза говорила: «Ты же знаешь, Саня, если б хоть что-то, так мы бы сразу, но ведь ничего, Саня, ничего!»
Впрочем, он тут же опустил руки и посветлел:
– Но теперь кое-что есть!
– Что?
Грязнов быстро подошел к журнальному столику и снова примостился на его уголок:
– Один из впоследствии пропавших позвонил домой по мобильнику с места, где встречался с покупателем, и сказал, что они на пару зачем-то собираются сгонять в Тулу. Правда, разговор быстро оборвался, как будто телефон у него выхватили…
– В Тулу? – насторожился Александр.
– Ага.
Турецкий почесал переносицу. Симферопольское шоссе, по которому, со слов Николая Степановича, умчалась машина Инги, тоже шло через Тулу…
Грязнов поерзал на неудобном краешке столика и пригладил рыжие волосы, разметавшиеся от эмоций.
– Так что, Саня, – сказал он, – теперь вся надежда на тебя…
– Хочу предложить тебе денежное дело. – Андрей Петрович стоял перед втиснувшим задницу меж диванных пружин Витей, засунув руки в карманы и слегка покачиваясь взад-вперед, с каблука на носок.
– Какое? – Витя все еще не мог понять, что нужно от него этому хорошо одетому человеку, прикатившему на дорогой машине. Даже только что услышанная Витей фраза гостя, которая, казалось бы, что-то объясняла, на самом деле только еще больше все запутывала. Денежное дело? Ему? И предложить его хочет он? Да с чего бы это? Не иначе тут какой-то подвох… Поэтому в голосе Вити звучал не интерес, а опаска. – Какое дело? – еще раз спросил он.
Андрей Петрович оперся на стоящий у окна стол и кивнул в сторону двора:
– Как ты смотришь на то, чтобы у тебя тут автосервис открылся?
– Автосервис? – обалдел Витя. Он как-то пытался устроиться на работу в один из тульских автосервисов, и именно там ему и сказали первый раз: «Дураков не берем!»
– Ну да, – как ни в чем не бывало продолжал Андрей Петрович. – Небольшой такой…
Витя сглотнул внезапно потекшую слюну. Ему вдруг отчаянно захотелось пожевать сигарету. Но курева в доме не было, и он покосился на торчащую из нагрудного кармана пиджака Андрея Петровича пачку «Парламента».
Гость моментально уловил его взгляд, достал пачку и радушно раскрыл ее:
– Бери!
Витя вытащил сигарету и прикурил от поднесенной ему зажигалки.
– Так что? – поторопил его Андрей Петрович.
– А кто открывать-то будет?
– Ну как кто? – улыбнулся гость. – Ты да я, кто же еще!
Витя ошарашенно посмотрел на него и вдруг, поперхнувшись дымом, закашлялся. Андрей Петрович принялся похлопывать его по спине, одновременно объясняя:
– Земля твоя, вложения мои. Понял?
Витя понял. Но не совсем.
– То есть вы у меня землю купить хотите? – спросил он.
– Да нет же! – воскликнул Андрей Петрович и неожиданно присел рядом с Витей на диван, не обращая внимания на то, что одна из пружин уперлась ему в ляжку и он рисковал порвать свою шелковую штанину. – Земля останется твоей!