Ночью заполыхали опорные пункты (благо, что там никого не было). Задымились входные двери и прихожие милицейских квартир. Злодеи действовали традиционными домушными способами: отжимали монтировками входные двери (тогда о железных только-только помышляли), в образовавшуюся щель просовывали шланг и закачивали через него бензин из банки или пластиковой бутылки. А дальше - дело техники. Спичка, из которой возгоралось пламя.
Были жертвы. У "опера" Сереги Бехтерева погиб отец - заслуженный художник России. Хозяин услыхал подозрительный шорох и резкий удушливый запах среди ночи. Запах издавали полистироловые обои "кирпичиками". Они не горели, а плавились и ядовито дымили. Хозяин дотронулся рукой до выключателя, чтобы понять причину беспокойства. Сильный удар током! Болевой шок! Пожар. Уголовное дело. Это был открытый бандитский вызов.
"Варфоломеевская ночь"
"Менты" отреагировали на вызов оперативно! Как и полагается. В ДК им. Дзержинского срочным порядком собрали внеочередную коллегию. В президиуме - Перевощиков и Борзенков. Ни слова лишнего. Все по делу. Четко. Кратко. На войне, как на войне!
ГАИ, ОМОН, участковые, опера всех подразделений, патрульно-постовая служба, "наружка" - такого единения милиция еще не знала! Единодушно и без нудного голосования было принято решение - гнобить бандитов всеми возможными способами! "Варфоломеевская ночь" дозволяла действовать без правил. И на жестокость надо было отвечать еще большей жестокостью.
Бар дома культуры, в народе прозываемом "Колхозник", был излюбленным местом тусовки Латыповских. Известны были и другие места. Воровские "малины" шерстил ОМОН. Повод к задержанию был до банального прост - "ругался в общественном месте нецензурной бранью, оказывал неповиновение сотрудникам милиции". "Менты" работали быстрее и дружнее воровских бригад. За одну только ночь (!) было задержано около ста злодеев, которым нашлись места в камерах изолятора временного содержания.
"Менты" действовали круто и нагло: у Шамиля "нашлась" в карманах "наркота", Толясик (Тектонов) оказался с ножом в кармане, Гоше (Паршакову) разорвали табельным пистолетом ротовую полость, а некий Х. загремел в больницу с диагнозом "закрытая травма живота". На нем очень долго и творчески попрыгал самый первый командир ОМОНа - подполковник Шепеленко. Шестнадцать человек оказались в больнице.
Сотня "бандосов" пропарилась в ИВС положенные по закону 15 суток. На хлебе и воде. Кто не испытывал ранее жуткие перипетии тюремного заключения, сломался на третий день. Зато в криминальной среде как-то сразу и резко зауважали 6-й отдел МВД. "Ментовский" беспредел, вылившийся и реализованный еще не в полную мощь в ту самую "Варфоломеевскую ночь", дал понять обнаглевшим бандюкам, кто в доме хозяин...
Потом пошли переговоры и беседы "по душам". Возник консенсус. Наркота в карманах Шамиля оказалась... обычным стиральным порошком. Нож Толясика был признан экспертами... приспособлением для разрезания картона, разорванный пистолетом рот "Гуимплену" Гоше аккуратно заштопали, а перед Х. извинились, после чего он, изрядно помыкавшись с жалобами по прокуратурам и судам, получил изумительную по формулировке "откорячку" за подписью прокурора Устиновского района. Дескать, "шел, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся почему-то в КПЗ". Были свидетели. Все чин чином.
В борьбе с обнаглевшим криминалитетом милиции неоценимую помощь оказали "спортсмены". Обалдевших вороваек хватали на улицах, как бешеных собак, прямо средь бела дня. Мутузили, связывали и с ветерком подвозили прямо к крыльцу МВД на Советскую, 17.
Процесс "доставки" был отработан до совершенства, но в натуре выглядел как бред пьяного сюрреалиста. К парадному подъезду МВД, несмотря на запрещающие знаки, лихо подкатывала какая-нибудь "девятка". Оттуда пинком выбрасывалось окровавленное, но вполне пригодное для допроса связанное тело очередного "бандоса". Дверки захлопывались, и авто срывалось с места за очередным "клиентом". Дежурный едва успевал с рук на руки сдавать доставленных. "Вот вам еще одного привезли". В то время 6-й отдел располагался на третьем этаже здания МВД. В течение одного только дня "спортсмены" довезли до "органов" сразу троих матерых злодеев - Рафиса (гражданин Ахметшин), Вовчика (гражданин Гульков) и Поганого (гражданин Ведерников).
Заступиться за "положенцев" было некому: Касим сидел, Латыпов изучал надписи на стенах СИЗО. "Спортсмены" поднимались вовсю и потихоньку перехватывали инициативу в свои твердые руки. Но впереди были большие перемены. Перемены кровавые и роковые.