— И знаете что? — продолжил он осторожно после этой паузы. — Говорить об умерших принято только хорошее. И я могу сказать, что Станислав Ливский — человек, о котором, в самом деле, стоит написать книгу. А вот…
Он умолк и принялся перебирать на столе бумажки.
— Что «вот»?
— А, раз пошла, как говорится, такая пьянка… — решился мой собеседник. — Давайте начистоту.
— Не возражаю. — Что еще поведает мне этот «добрый гном»? Что еще я упустил в Наташкиной биографии?
— Ливская являлась негласным протеже своего отца. Как известный правозащитник он был более чем полезен нам в Восточной Европе. Человек пользовался заслуженным влиянием и авторитетом… Словом, он был нам нужен. Так что когда Наталья Ливская пришла в питерское отделение и мы навели справки, мы решили…
— Помочь ей?
— Ну, не помочь… Никто не обсуждал вслух ее происхождение. Она была как бы независимым человеком. Но если речь шла о поездках за рубеж… Или когда с ней происходили некие… казусы и ее приходилось вытаскивать из неприятных ситуаций…
— Что за казусы?
— Что за казусы? Ну, к примеру, в Гааге она не явилась в назначенный час в порт. Оказалось, ее задержала полиция. Обкурившись с местными рокерами опиума, она приняла участие в жестокой драке с группой туристов из Штатов. Мы ее вытащили. Потом был еще случай… С ней поговорили, и некоторое время она держала себя в рамках. Но потом появились проблемы иного рода…
— Вы рассказываете очень любопытные вещи, — подбодрил я его.
— Стало очевидным, что интерес ее начал перерастать из нормального любопытства и желания мир посмотреть в другую область…
— Так-так. — Этот коротышка начинал раздражать меня тем, что ломался и изо всех сил старался продемонстрировать, как неприятно ему говорить об этом, что только долг и светлая память о товарище вынуждают его открыть мне истину. На самом деле было ясно как день, что для этого недомерка чужое грязное белье — любимая тема. Но нельзя было спугнуть его.
— Область коммерческую, так сказать. Сначала это все носило безобидный характер. Сувениры, крестики, бижутерия. А потом история с этим Збышеком…
— Збышеком? — Я насторожился. — Это тоже правозащитник?
— Если бы. Это тот еще жук. Подвели они нас под монастырь…
— Збышек и Ливская?
— Да нет. Збышек со своей компанией… Как потом выяснилось, они пытались наладить вывоз в Латвию цветных металлов. Там сложная комбинация, бартер через биржу… Словом, «хищение в особо крупных». Збышек успел слинять домой. Прибалты тоже отвертелись. Сели двое наших…
Мне доктор давал такой тест. На карточке написаны три слова. Нужно подобрать четвертое, чтобы оно подходило ко всем трем, а потом объяснить эту связь. Кажется, я неплохо справился с ним. Почему мне вспомнился психиатр со своими карточками? Просто я очень быстро подобрал слово, подходящее к трем другим, только что услышанным: «Латвия», «бартер», «биржа». Знаете какое? Валдис!
— А какая роль была у Натальи?
— Точно установить не удалось. По официальной версии, Збышек, пользуясь ее доверчивостью, получил нужную ему информацию, собранную нашим департаментом.
— Значит, утверждать, что она была в этом замешана, вы не можете?
— Не могу, — согласился Антон. — Но спустя полгода ее практически взяли с поличным при перевозе радиоактивного изотопа.
— Урана?
— Нет, не урана. Это элемент столь же менее известен, сколь и более дорог. По ценам мирового рынка изъятые у нее два грамма стоили около четырехсот тысяч долларов. Если бы эти идиоты сразу возбудили дело о контрабанде и незаконном обороте, а не о шпионаже, который инкриминировался тогда всем подряд…
Я прослушал подробности. Почему было закрыто дело, как Наташка ушла из «Гринпис»…
Почему же я такой идиот? Почему не обращаю внимания на очевидные вещи? Почему меня не насторожило признание Натальи, что идея с изотопом — не ее? Откуда она могла так хорошо знать, что Валдис завязан с наркотиками? Черт меня подери, можно было хоть полюбопытствовать, как она на свет появилась и где живет, если не «тусуется» на Арбате?
Амнезия, говоришь? Нет, дорогой доктор, у меня иной диагноз. Я — идиот. Непроходимый, безнадежный тупица, хронический, так что ни лекарства, ни терапия, ни аутотренинг мне не помогут. Если человек наступает на те же грабли второй раз — это уже система.
Значит, моя подруга оставила меня с носом…
Мой собеседник демонстративно посмотрел на часы и поднялся, давая понять, что отведенное мне время истекло. Я спохватился, что последние минут десять аудиенции сижу истуканом, глядя в одну точку. Антон уже давно закончил свою обличительную речь, и только педантичность мешала ему выставить меня за дверь раньше, чем истечет оговоренное время.