Моя Наталья обвела меня вокруг пальца и смылась? Да пошли вы все! Вы ничего не знаете о моей подруге!
Глава XV
Всю жизнь наивно полагал, что, имея оружие, можно решить любую проблему. Чем было копье для первобытного человека? Гарантией, что у него будет еда, кров и женщина. Многое ли изменилось за миллион лет? Когда смотришь все эти фильмы про суперагентов, крутых парней и тому подобном, кажется, что нет. Ей-богу, такое ощущение, что эта стреляющая железка становится как бы частью своего хозяина, что сам факт ее присутствия в кобуре, кармане, «бардачке» машины меняет человека, делая его сильным, смелым, уверенным в себе. И после моих рандеву в офис к Валдису и виктории у метро я почти уверовал в фатальную силу стреляющей машинки…
Ан нет. Вот хожу я взад-вперед по Черноморскому бульвару, делая вид, что прогуливаюсь, приходя в себя после попойки или попросту убивая время. В кармане у меня лежит ствол с четырьмя патронами, но ничего такого особенного я не чувствую, кроме того, что сейчас полоумному менту взбредет в голову задержать меня под каким-нибудь предлогом и я отхвачу срок за ношение огнестрельного оружия. А уж в зоне меня найдут все, кто ищет: и Валдис, и Шито, и, возможно, Наташка, которая пришлет мне напоследок курево, чай и мармелад.
Короче, этот ствол для меня сейчас — просто неудачная покупка: выбросить жалко, а денег не воротишь.
А деньги мне нужны позарез. Чем больше, тем лучше. Нужно ведь каким-то манером выбраться за кордон. Сколько для этого понадобится — неизвестно, но совершенно ясно, что оставшиеся у меня сорок долларов не спасут даже при нынешней свистопляске с курсом. Может, занять у кого? А у кого? И сколько мне нужно? Определиться бы хоть с этим.
Оглянувшись напоследок, я свернул с бульвара. Пойду послоняюсь в другом месте, пока не придет что-нибудь в голову.
Я шел вдоль какого-то забора. Сколько же заборов появилось в Москве после победы демократии! Ни пройти ни проехать.
Забор ограждал от посягательств какую-то стоянку. Увенчанный тремя рядами колючки, этот металлический плетень «провожал» меня метров тридцать. Затем его сетка исчезла в аккуратной кирпичной кладке небольшого продуктового магазина.
Магазин был очень кстати: хотелось есть и пить. Я решил купить какое-нибудь недорогое печенье и бутылку минеральной воды. Зашел.
В магазине было две продавщицы. Одна читала книжку, вторая занималась с единственной покупательницей — бабушкой лет ста.
Выбрав воду и печенье, я обратился к свободной продавщице.
— Будьте добры… — начал я стандартную фразу.
— У меня перерыв. — Продавщица даже не оторвалась от книги. Видимо, очень захватывающее чтение: на обложке широкоплечий мен в смокинге нес на руках полуголую девицу. Название написано затейливой вязью.
Я стал в «очередь». Бабушка, не торопясь, изучала этикетки разложенных перед ней консервов. Это надолго.
— Да мне только воды и печенье… — снова обратился я к поклоннице любовного романа.
— Что за народ тупой! — произнесла та как бы про себя и лениво почесала облупленными ногтями лодыжку. — Говорю ведь русским языком…
Обидно выслушивать такое. Сказал бы я этой эротоманке пару ласковых. Даже не пару, а гораздо больше, но скандалить, когда в спину тебе дышит неизвестно сколько пятачков, — не самое мудрое дело.
Медленно вернулся к бабушке. Спокойствие! Сейчас главное — спокойствие.
На стене красовался стенд со всякими документами и телефонами вышестоящих организаций. Я скользнул по ним взглядом: может, звякнуть, нажаловаться на уровень обслуживания?
Ба! Да ведь этот магазин принадлежит Вал-дису! Стоянка наверняка его. То ли мир тесен, то ли Валдис занимает в нем слишком много места. В любом случае я не собираюсь ничего здесь покупать. Вот еще, отдавать свои кровные денежки этому говнюку! Пошлю ему в тюрьму шоколадку из Бельгии. Но и уйти просто так я теперь уже не мог. Громить магазин я не стану, но война есть война и каждая пакость, каждая партизанская вылазка идут в зачет.
Я дождался, пока бабушка выберет себе паштет, расплатится и отправится в долгий путь к выходу.
— Мне, пожалуйста, килограмм телячьей колбаски, — сказал я мечтательно. — И порежьте, будьте добры.
— Что, весь килограмм? — спросила продавщица с явным неудовольствием.
— Да, и, будьте любезны, потоньше, — уточнил я, не моргнув глазом.
Продавщица, недовольно сопя, принялась отрезать ломтики. Когда она почти закончила, я спохватился: