Она попыталась, насколько смогла вжиться в новый образ, стать хоть сколько-нибудь другим человеком, но удалось ей это плохо.
Не было больше балахона, джинсов и кроссовок. Было нечто более классическое, но кофта, как всегда, на несколько размеров больше, и рукава, как и прежде, собраны на локтях в огромные гармошки. Нет, милостивые государи, моя Наташка, пусть и одетая по буржуйской моде, оставалась моей Наташкой. С той лишь разницей, что в кармане ее лежал изящный бумажник, купленный неподалеку, в «Galeries Lafaette», а в бумажнике, в специальных кармашках, — две кредитные карточки на не очень круглые, но достаточно внушительные суммы.
Первым порывом было обменяться кучей вопросов и впечатлений о последних днях, но я знаком попросил ее молчать. С того самого момента, как меня взял в оборот излишне любезный водитель «опеля», у меня появилась аллергия на транспортные средства, навязывающие свои услуги. А такси, пусть и парижское, было как раз из этой категории. Так что пришлось покрепче прикусить языки. Мы просто ехали и пожирали друг друга глазами, прямо-таки обгладывали взглядами.
В какой-то момент Наташка встрепенулась и, обернувшись, стала тыкать пальцем куда-то вдоль набережной.
— А вон там Нотр-Дам!
— Слава богу, — ответил я, улыбнувшись.
Мы засмеялись, пожалуй, чересчур громко, заставив водителя заерзать и остаток пути коситься на нас в зеркало.
Сами понимаете, что задать терзавшие меня вопросы я смог лишь спустя минут сорок после того, как мы ворвались в предусмотрительно снятый Наташкой номер. И вот что я услышал в ответ.
Узнав в турфирме, что я не сел в автобус, она задергалась и решила, что я крепко завяз в гостях у Валдиса. Связавшись с ним, она действительно предложила выкупить меня. Валдис повел себя слишком нагло и самоуверенно. Слишком. Из чего стало понятно, что он блефует: ему не на что меняться. Это могло означать только одно: я воспользовался таблеткой. Мысль о том, что меня просто пришили, Наташка сразу отбросила. Она считала меня слишком умным, чтобы не продержаться сутки, водя бандитов за нос.
Как и было задумано, она встретилась со своим профессором и благополучно купила у него изотоп. Запаковав контейнеры в болты, она прикрутила колеса и поехала. Сначала путь ее лежал до Нижнего. Потом она проехала до Москвы по тому самому маршруту, каким мы катили с Гришаевым, только, разумеется, в противоположном направлении, в том, каким ехал загадочный прапорщик. От Москвы ей предстоял переезд через некогда братскую Беларусь. Давить на педали и крутить баранку — дело утомительное, но, кроме этого, до польской границы трудностей не возникло.
Проблемы начались на белорусской таможне. Изучив ее документы, служащий удалился в здание, чтобы через несколько минут возвратиться в сопровождении целой делегации чиновников разного калибра и достоинства.
Наталью попросили отогнать машину в сторону и выйти. Она поинтересовалась, в чем дело, но довольно глупо было качать права в подобном заведении.
Служаки принялись разбирать машину на составные. Именно так, ни больше ни меньше. Они не начали с поверхностного осмотра, они сразу же стали вытаскивать сиденья, полезли в двигатель и — о, ужас! — открутили колеса. К счастью, их не заинтересовали болты — они явно искали нечто более объемное. Поняв, что груз вне опасности, Наталья взяла себя в руки и несколько осмелела:
— Может, скажете мне, что вы ищете? Я бы могла облегчить вам задачу. — Не получив ответа, она обратилась к другому чиновнику, помоложе и с загривком потоньше: — Скажите, вы действительно хотите найти контрабанду или решили поупражняться в этом на личном транспорте слабой женщины?
— Отойдите, пожалуйста.
— Пожалуйста-пожалуйста. Я только хотела поинтересоваться, соберете ли вы машину обратно. Сама я этого сделать не смогу, а у вас, я слышала, права человека не в почете…
— За оскорбление должностного лица у нас, в самом деле, предусмотрено наказание. Но это, кажется, не только у нас, — ответил таможенник.
Наталья поняла, что хватила через край, и отошла в сторонку, с беспокойством наблюдая за метаморфозами, происходящими с ее автомобилем. По характеру обыска, по тому, как бесцеремонно обнюхивали салон две овчарки, Наталья заключила, что ищут наркотики.
Я вот, когда вспоминаю ее рассказ, подумываю о загадочном мафиози: не с его ли подачи был затеян этот обыск?
Как вы сами понимаете, наркотиков таможня не нашла. Они не нашли вообще ничет го, что могло бы представлять интерес или послужить зацепкой для задержки.