«Ты чего кочевряжишься? — сказал внутренний голос. Пока в литературу пробьешься, жить где-то надо. Да и кушать привык каждый день. Опять мошенничать пойдешь, рисковать?..»
— Что тут думать, — сказал я. — Не то, что ожидал. Но раз уж так сложилось, то согласен.
— Вот и хорошо! — обрадовался Чванов. — Мы все рады, что вы с нами остаетесь. Да и за участок я теперь спокоен. Участок сложный, там последнее время щипачи распоясались… Ну об этом потом поговорим. А пока идите в кадры, оформляйтесь и заселяйтесь. А я позвоню Петру Николаевичу предупрежу его, что сменщик подъедет. Вместе пока поживете, семья его уже съехала, на даче обитает.
Глава 12
— А как там наш собачник? — спросил подполковника Замятина Чванов. — Что-то давно о нем в МУРЕ не слышно?
— Так, Владимир Федорович, он теперь по другому ведомству. Но слышал, что выговоров нахватал, скоро могут уволить.
— Это за что? Мне она показался достойным офицером, военная косточка.
— Говорят, помещение какое-то захватил. Молодежь заставляет территорию патрулировать, повязки им, как у эсеров повязал.
Краснопресненская баня находится по адресу: Столярный переулок, дом 7 в Пресненском районе Центрального административного округа города Москвы. Небольшая дверь в подсобное помещение украшена там была совсем не банной вывеской.
Опорный Пункт Милиции Отдела МВД России по Пресненскому району г. Москвы.
Участковый инспектор милиции капитан милиции Савко Петр Николаевич.
Приемные дни: вторник и пятница — в зимнее время — 17.00–19.00.
— В летнее время — 18.00–20.00.
В 1960 годы произошло определенное смещение акцентов в сфере борьбы с преступностью. Работники органов внутренних дел были ориентированы на устранение причин преступности и предупреждение преступлений использованием прежде всего правоприменительных мер. Важнейшими причинами преступности в это время определялись пьянство, хулиганство, бесконтрольность за антиобщественными элементами. Но введение прежних «бригадмилиц» еще не произошло. Да и участковые имели помещение в районных отделах милиции, а чаще — комнату в домоуправлениях.
Новый участковый сидел за письменным столом и безмятежно напевал песню Безруков из сериала про участкового, до появление на свет которого было еще сорок два года.
Появление в помещении офицеров из МУРа его не смутило. Но встал, кивнул и опять уселся. Был он по гражданке в куртке и брюках, откуда выглядывали ботинки с верхом, явно импортного вида, судя по апельсиновому свету и застежки молнии.
— Вы что творите? — сказал подполковник, — зачем помещение захватили. Если собрали комсомольцев для добровольной помощи, надо было во-первых поставить их на учет в райотделе, во-вторых договорится с комнатой на фабрике.
— Ну знаете ли! Вон, в конце этого переулка ворота в бывший «Московский аэротехнический завод № 8». Нынче называется по другому: «Московский машиностроительный завод „Рассвет“», но суть не изменилась. Секретное предприятие. А рабочие этого завода и составляют ядро моих добровольных помощников. Мой возрожденный осодмил. Иначе как я один на таком оживленном участке справлюсь? Тут и метростанция серьезная, и зоопарк, да и магазинов полно. Площадь района — 11,2 кв. км. на Пресне — 165 улиц. Тут всего пять участковых на 165 улиц.
Овчаренко даже встал и выражал возмущение замечанием подполковника стоя и жестикулируя:
— К ноябрю 1928 года относятся первые официальные сообщения о деятельности ячеек добровольных обществ содействия милиции (осодмил) на Нижнетагильском металлургическом заводе. Осодмильцы дежурили в клубах, боролись с хулиганством, пьянством, самогоноварением. Инициативу тагильцев подхватили в Свердловске, Челябинске и Перми, в течение года движение распространилось по всей стране.