— Если у вас от высоты голова кружится, то как же насчет водостока? — Жуткая картинка: его гость идет пописать в темноте и летит с бортика вниз головой. Его инопланетный гость. — Знаете, куры ведь не очень хорошо летают, а цыплята не летают совсем. Я вот так потерял двоих деток миссис Спек: они свалились с крыши. Уже достаточно выросли, чтобы забраться на бортик, но слишком маленькие, чтобы безвредно спланировать вниз, если свалятся. Так что пока они растут, я привязываю их за лапку длинной бечевкой, чтобы они далеко не ушли. Может и вас так же… привязать веревкой за ногу, ну или что-то вроде?
Майлз изумленно на него уставился, склонив голову, и на мгновение Джин ужасно испугался, что до смерти обидел коротышку. Наконец в ответ прозвучал хриплый голос:
— Знаешь… при нынешних обстоятельствах идея очень даже неплохая, малыш.
Джин с облегчением расплылся в улыбке и поспешно откопал в своих запасах веревку. Один конец он крепко привязал к металлическим поручням у люка в теплообменник, удостоверился, что длины хватает до углового желоба, потом вернулся закрепить второй конец на лодыжке гостя. Тот уже почти спал; одной рукой он подгреб кошку, другой прихватил бутылку с водой. Джин намотал ему на ногу два витка и завязал надежный узел. Потом снова забрался на стул и притушил свет до мягкого свечения ночника. О маме он изо всех сил старался не вспоминать.
«… Засыпай. А то придет серенький волчок и укусит за бочок».
«Если волчок придет, я его поймаю и посажу в клетку. А какой он?»
«Понятия не имею. Это просто такой глупый стишок на ночь глядя. Иди спать, Джин!»
Когда-то эти слова уютно согревали, но теперь он чувствовал только холод. «Терпеть не могу холод».
Довольный тем как он все безопасно устроил, — теперь таинственный инопланетник никуда от него не денется! — Джин перелез через бортик и начал спускаться по скобам. Если он поспешит, то успеет к черному ходу кафе Аяко до закрытия, пока хорошие объедки еще не выкинули на помойку.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Когда оруженосец Роик очнулся во второй — или это был третий? — раз, густая каша дурмана у него в голове истончилась до пульсирующей болью полупрозрачной мути. Он попытался нащупать наручный комм и не удивился, обнаружив, что тот исчез. Простонав, Роик перекатился на бок на своем заплесневелом, брошенном прямо на пол матрасе, открыл глаза и первый раз при свете дня оглядел свою тюрьму.
Голые стены, мебели никакой. Если судить по планировке, пятнах на стенах, розеткам, ржавой форсунке системы пожаротушения на потолке и дешевому светильнику над единственной дверью, похоже на бывший, заброшенный гостиничный номер. Место, куда бросили матрас, было когда-то нишей гардероба. Напротив проем без двери ведет в небольшой — но действующий — санузел. Цепь на лодыжке Роика с другого конца была приклепана к стене болтом. Ее длины как раз хватало, чтобы пленник мог пользоваться удобствами (смутные ночные воспоминания подсказывали, что это он уже делал), но до входной двери дотянуться не мог.
Он заглянул в туалет еще раз и жадно напился из специально оставленного пластикового стаканчика в надежде смыть остатки дурмана. За длинным узким окном над грязной ванной виднелся невыразительный пейзаж: склон, густо засаженный высокими елями, темными и узкими, как стрела. Роик постучал по стеклу; судя по глухому звуку, ударопрочное. Без электродрели или плазмотрона не вскроешь.
Проверив длину цепи, он убедился, что ему не пройти даже полпути до двери. Но если встать во весь рост, можно видеть через стеклянную стену номера — ту ее часть, что не скрыта ни занавесками, ни поляризующим фильтром. «Гостей здесь никто не ждет». Его номер выходил на галерею второго этажа. За перилами виднелся убегающий вниз склон холма, а за ним обширное пятно низкого кустарника по краю густого таежного леса. И больше никаких строений.
Гостиница расположена за городом, это очевидно. Было ли видно прошлой ночью над горизонтом зарево городских огней? Но Роику вспоминалась только лампочка в туалете. Сколько до Норбриджа, десять километров или все десять тысяч, не узнать. Потом эта разница может оказаться решающей.
Скорчившись на матрасе — непростая задача с его внушительным ростом — Роик принялся за болт в стене: ему показалось, что это единственное слабое звено. Но болт не поддавался; Роику с трудом удавалось просто подцепить его своими крупными пальцами. Если бы только тот хоть раз провернулся…
«Как, черт возьми, я умудрился так вляпаться?»
Он представил как Пим, командир оруженосцев, устраивает ему разнос за вчерашние действия, и передернулся. Вышло в сто раз хуже, чем во время той злосчастной перестрелки жучиным маслом. А как все славно начиналось четыре недели назад…