Пока Штиллер прокручивал на мониторе последний файл с информацией двухлетней давности, дама напевала под нос что-то тревожно-меланхолическое и в то же время усыпляющее. Арне должен был срочно остановить ее, чтобы не упасть со стула.
– Зачем вы здесь?
– Из-за дочери. – Она запустила руку в сумочку и вытащила детскую фотографию, сильно потрепанную по краям и сделанную, судя по всему, в больнице. – Ее похитили.
Арне устало потер лицо. Без сомнения, это было именно то, чего ему сегодня только не хватало – сумасшедшая, из года в год рассказывающая одну и ту же неправдоподобную историю. При этом внешне фрау Луппа производила впечатление совершенно нормального человека. Лицо и волосы ухожены, одета по моде. Подозрение могли вызвать разве что неопрятные темные пятна на ногтях, но их можно было объяснить ее работой в приюте для животных.
Коллеги предупредили о ее странностях, и тем не менее комиссар согласился встретиться с Манди Луппа. В каком-то смысле он хотел ей помочь.
– Ну хорошо… Как зовут вашу дочь?
– Констанца.
Хотя это и было бессмысленно, Арне записал имя на клочке бумаги.
– Сколько ей лет?
– Восемь.
Комиссар перевел взгляд на монитор. В прошлый раз Констанце было шесть.
– Фрау Луппа, вы уже неоднократно подавали заявление в полицию о ее пропаже. Не припомните, как мои коллеги реагировали на это?
– Как-как… – Луппа вздохнула. – Полицейские мне не верят. Они считают, что я это все себе вообразила. Но сегодня вечером по радио говорили о пропаже девочки из Дрездена…
– Вы имеете в виду Лилиану?
– Вы ведь знаете, что ее зовут иначе. Полицейские меняют имя каждый раз, когда подают объявление.
Арне не сразу осознал, что визитерша считает девочку, о которой говорили по радио, своей дочерью.
– В публичных объявлениях, когда речь идет о поиске человека, мы всегда используем его настоящее имя, – терпеливо объяснил Арне. – Иначе это не имело бы смысла, вам не кажется?
Нависла тишина, как видно неуютная для Луппа, потому что она снова запела.
– Что это за песня? – спросил Арне без особого интереса.
– Не знаю, просто где-то услышала… Она мне нравится; в этой мелодии есть что-то успокаивающее.
С этим Арне никак не мог согласиться. От мелодии у него мурашки бегали по коже. Но он не стал возражать. Из протоколов прошлых бесед Штиллер кое-что знал об этой женщине. Информация была неполной – как видно, коллеги давно не воспринимали ее всерьез.
– У вас была частная ветеринарная практика в Хеллерау. Что с этим сейчас?
– У меня отозвали лицензию.
– Почему?
– Все допускают ошибки, верно?
– Конечно.
– Так что насчет моей дочери?
– Для начала я хотел бы прояснить вашу жизненную ситуацию. Что именно в вашем случае имеется в виду под ошибками?
Она опустила голову.
– Такое случается… Влюбляешься не в того человека. А когда он уходит, привязываешься к бутылке, сама того не замечая. Так оно и идет, одно к другому… Промах к промаху – на работе и в личной жизни. Пытаешься если не поправить, то хотя бы заретушировать, и в результате все глубже погружаешься в водоворот лжи. И долгов.
Теперь Арне еще больше захотелось помочь ей. Из опыта он знал, что психические расстройства такой степени тяжести неизлечимы. По крайней мере, он не мог припомнить ни одного случая выздоровления за двадцать пять лет службы. Хотя встречал немало людей в подобных ситуациях.
– Мне жаль, фрау Луппа, но коллеги проверили вашу информацию. У вас нет ни мужа, ни ребенка.
– Потому что муж сбежал, а ребенка у меня украли.
Арне покачал головой:
– Ваш опекун знает, что вы здесь?
– Ему незачем это знать. Я хочу вернуть дочь. Где моя Констанца?
– Нет никакой Констанцы Луппа, поймите наконец. У вас никогда не было ребенка.
Она постучала по фотографии:
– А это кто?
Арне пожал плечами.
– У вас есть другие ее снимки, где Констанца старше?
Женщина всхлипнула и покачала головой:
– Этот – единственная память о ней.
– Послушайте, фрау Луппа, я не могу вам помочь. Ребенок, о котором вы слышали по радио, действительно пропал. Но она не ваша дочь.
– Вы допускаете ошибку. Помогите мне, комиссар…
Арне встал, чтобы проводить ее к двери. Манди Луппа ушла, оставив после себя трудноопределимое смешанное чувство и меланхолическую мелодию, которая теперь звучала в голове Штиллера.
Глава 19
Предыстория
В саду одной из дрезденских вилл неподалеку от Эльбы щебетали птицы. Из открытого окна доносилась фортепианная музыка. Всего несколько неточных тонов, в остальном же пианист выглядел вполне достойно.