— Мы да, — согласился Моа, но тут же добавил, — только судя по сегодняшним данным, «Альфарон» владеет чем-то способным контролировать разум человека. Насколько вы уверены, что они не применят что-то подобное на мирном населении, чтобы спровоцировать бунт?
Он передал напечатанные снимки. Видимо кто-то нашел способ снять происходящее за окном, выходящим в коридор на среднем уровне. На первом кадре в сопровождении ученых шел человек в больничной пижаме. На следующих он же нападает на ученых, его пытаются остановить, ученые стреляют в него из пистолетов с емкостями, в которых находится жидкость. На последнем человек в окружении вооруженных солдат, ученые без сознания лежали на полу. «Всплеск агрессии», — пояснил Моа, хмуря брови, напомнив произошедшее на заводе. Да, если жертва их эксперимента случайно или специально окажется на улице города, сколько человек может пострадать от их действий. Я вздохнула, но все равно решила поговорить с Демиром наедине.
— Моа, я понимаю твое желание действовать радикально, — начала я, — но на базе содержатся пленники, которые попали туда совсем не по доброй воле.
— Что ты предлагаешь? — спросил Демир, откидываясь на спинку стула. — С риском для жизни наших людей выяснять, кто еще не потерял остатки разума?
— Я не говорю про всех, но хотя бы некоторым можно помочь. Демир, я уже говорила тебе, повторю еще раз. Там скорее всего, мой отец. Ты знаешь это не хуже меня. Неужели готов взорвать базу, где удерживают твоего друга?
Моа вздохнул, сдавив переносицу, а я продолжала нервно ходить кругами по тесному помещению, заменяющему кабинет. Где же дружба, о которой он твердил мне все эти годы? Неужели просто откажется от нее из-за каких-то фото? Мы даже не знаем, кто это. Я не узнавала человека, в котором видела замену своего отца. Но после следующей фразы, моя вера в его идеалы разлетелась на осколки.
— Моим другом был и остается Варди Рун, ученый группы двенадцать, которая исчезла много лет назад. Я не знаю человека, скрывающегося под именем профессор Рун на базе Пустошь и точно не могу назвать его своим другом.
— То есть ты отказываешься признать моего отца, — спросила того с вызовом, — так, Демир?
— Эльда, я не хочу делать поспешных выводов, но подумай вот о чем. Как смог выжить тот, кто был готов идти против «Альфарона»? Я объясняю это только предательством ради спасения своей шкуры.
— Не все в этом мире делится на черное и белое.
— Согласна ты или нет, но база будет взорвана. Наши уже работают над созданием бомб.
Специалисты подрывники работали над созданием взрывной цепи, которую планировалось установить под фундаментом базы по периметру и одну в центре. Каждую закладывали по отдельности, строго по часам. Мы обнаружили древние шахты, через которые пробивали тоннели к столбам основания. Последняя цепь должна огибать центральную колонну. Судя по строению здания, от взрыва оно должно сложиться как карточный домик, задавив под плитами всех сотрудников. Дополнительно мелкие по размеру размещали по нескольким уровням, уходящим вверх. Я наблюдала за подготовительными работами, кусая губы. Моа категорически обрывал дальнейшие попытки уговорить его.
Наступил день, когда нам предстояло разместить последние три цепи взрывных устройства. Я представила, как плита стены падает на отца, и, не выдержав, подошла к Моа, готовому отдать приказ.
— Что бы ты ни говорил, я пойду на базу искать отца. Мне не важно, что ты об этом думаешь.
— Пустошь взлетит на воздух. Эльда, если мы уйдем сейчас, станем виновными в развязке мировой войны. Ты хочешь выпустить монстров и пожертвовать миллионами ради безумной идеи спасти одного человека?
— Это не просто человек! Это мой отец! Хочешь взрывать, действуй. Только ты меня не остановишь. Лучше я погибну с ним, чем буду жить с мыслью, что ничего для него не попытаюсь сделать.
Разумом-то я понимала, что он прав. Моа мыслил масштабнее, как настоящий лидер, его беспокоила безопасность каждого в нашей группе и, более того, всего мира. Да и на что я рассчитываю, выступив одной против армии живых боевых машин? Но сердце сжималось от одной мысли, что отец, которого, возможно, сейчас держат здесь, может погибнуть.
Неожиданно из группы, готовой отправиться на средний уровень, вышел Ниро. Он подошел к Моа и что-то ему тихо сказал. Я не услышала, что именно, но выражение лица главы «Гаммы», сменилось. Слова заставили изменить решение. Ниро подошел ко мне, проверяя пистолеты и поправляя нож на бедре.