Не поднимаясь к себе, зашел к Моа и плотно закрыл дверь, перед этим убедившись, что коридор пуст. Четыре часа за рулем дали отличную возможность подумать о случившемся. Кто-то знал заранее не только о планируемой поездке, но и был в курсе маршрута Эльды. К Лунду вело несколько трасс, и выбранная девушкой, была хоть и самой короткой, но не очень удобной.
— Моа, кажется, в «Гамме» завелась крыса. Я нашел на трассе взорванный автомобиль Эльды. Точнее, не совсем на трассе. Она почему-то решила свернуть с основной дороги. Может, заметила преследование, хотела уйти? Ее не оказалось ни в джипе, ни в ближайшей деревне. И жители ничего не знают.
— Проклятье! Как?! О том, куда она едет не было известно даже ее отцу!
— В том-то и дело. Думаю, нас кто-то подслушал и донес организаторам взрыва. Знать бы, кто эти твари! Профессионалы. Все выглядит как обычный несчастный случай. Я не нашел на месте аварии ничего примечательного. И ни намека, где… — в попытках успокоиться я сжал кулаки до боли и засунул руки в карманы. Я напоминал, что нельзя, ни в коем случае нельзя поддаваться панике, поэтому произнес ее имя так, чтобы сам поверил, что она жива: — Эльда.
Моа усадил меня в кресло, достал из сейфа флягу, плеснул в кружку и потребовал сначала выпить, а потом рассказывать. Крепкий алкоголь немного расслабил. Я вздохнул и начал по минутам вспоминать вечер понедельника. Эльда по обыкновению зашла около девяти, потому Каз в это время еще играл в баскетбол, а Леви, скорее всего, был где-то с Тесс.
— Помню, как во время нашего разговора хлопнула дверь, — добавил, покопавшись в памяти.
— Ты уверен? — Моа с этими словами подскочил с места и прошелся по кабинету.
Я кивнул, на что Моа громко выругался, сказав:
— Только один человек с твоего этажа мог оказаться в это время в коридоре. Больше некому. Остальные были на баскетболе. Я не пропускаю ни одной игры. Даже Леви с Тесс присутствовали в зале.
Моа поднялся, достав из стола скотч и два пистолета, протянул один мне.
— Кто эта тварь? — процедил я, заряжая оружие. — Я его придушу!
— Я дам тебе это сделать, Ниро. Хоть и у самого руки чешутся. Сначала мне очень хочется узнать, что же сподвигло крысятничать такого благородного человека, который оружие лишний раз в руки не берет.
Моа привел меня к комнате и с силой распахнул дверь. На нас смотрел удивленный Алан Мернс. Но заметив выражение наших с Моа лиц, он резко поднялся и попытался сбежать, бросив в нас стул. У меня сработал профессиональный инстинкт, руки сами схватили ученого, вжав того в стену.
— Хорошего цепного пса ты приручил, Демир, — прошипел Алан, пока Моа стягивал ему скотчем руки. — Твоя новая правая рука? Понятно, ты — мозг, он — грубая сила. Баланс установлен.
— Алан, зачем? — процедил Моа, бросив его на стул, который поставил у стены, — Где Эльда?
Я удерживал ученого, пока глава «Гаммы» приматывал скотчем его ноги к ножкам стула. Мне и самому было интересно, что могло сподвигнуть человека, безразличного к борьбе, переметнуться на сторону врага, от которого он сам однажды пострадал. Оказалось все просто. Алану надоело быть на вторых ролях. Уставший от того, что к его мнению никто не прислушивался, мужчина задумался о месте, где, по его мнению, он как ученый обретет признание. Его не интересовали деньги. Алан Мернс хотел обрести имя, которое будут вспоминать при обнародовании изобретений. Но, как и следовало ожидать, ни слова о том, где девушка, мы не дождались.
— Не думал, что ты настолько наивный, Алан, — произнес Моа. — Думаешь, они пустили бы тебя в свой круг? Ученый из группы двенадцать и среди премированных лауреатов года? Да они бы уничтожили тебя как личность, превратили бы в слугу с мозгами, а когда выжали бы до последней капли, пустили бы в отходную яму. Посмотри, что стало с Руном.
— Я согласен на процедуру, через которую прошел Варди. Пожалуй, сам бы попросил об этом. Зато я смог бы полностью отдаться делу своей жизни и забыть весь идеологический бред, которым ты кормил нас все это время. За «Альфароном» будущее, его поддерживает Альянс.
Моа зарядил Алану сильный удар в челюсть. Развернув его лицо, потребовал рассказать, что стало с Эльдой. Но только что разговорчивый профессор, услышав ее имя, презрительно замолчал. Ни имен, ни того, как именно передавалась информация. Даже осознавая, что жить ему оставалось считанные минуты, предатель молчал.