В сумке Лианы сосуд со слезами Морока пульсировал все сильнее, словно древние слезы отзывались на близость своего создателя. Скоро должен был наступить момент, когда эта частица прошлого сыграет свою роль в преображении будущего.
Они двинулись вперед, оставляя позади зал с зеркалом памяти. Впереди их ждало последнее испытание — то, что должно было определить не только их судьбу, но и будущее всего мироздания.
А в глубине кристаллического собора древние силы продолжали свой танец, готовясь к моменту, когда тысячелетний круг должен был либо замкнуться, либо разорваться навсегда, открывая путь к чему-то совершенно новому.
Коридор, ведущий к последнему испытанию, казался бесконечным. С каждым шагом стены становились все более прозрачными, словно сам лед пытался раствориться, открывая что-то скрытое в его глубине. В этой кристальной чистоте Вереск видел отражения — не себя и Лианы, а всех тех, кто проходил здесь за тысячу лет.
Тени теневых охотников, искаженные фигуры неудачных экспериментов Воронграда, призраки древних магов — все они словно застыли во льду, безмолвные свидетели бесчисленных попыток достичь того, что казалось невозможным.
«Они все искали один и тот же ответ», — тихо произнес Вереск, глядя на эти замерзшие отражения. «Способ исправить то, что было сломано. Но каждый искал по-своему.»
Лиана прижалась ближе к нему, её тепло было якорем в этом царстве вечного холода. «И все потерпели неудачу.»
«Потому что искали в неверном месте», — раздался голос Морока, теперь более близкий и реальный. «Они искали силу или знание, контроль или забвение. Но никто не искал понимания.»
Внезапно коридор закончился, открывая последний зал — пространство столь vast, что его пределы терялись в ледяной дымке. Здесь лед был не просто прозрачным — он словно светился изнутри всеми цветами спектра, создавая иллюзию стоящей вертикально радуги.
В центре зала их ждало последнее испытание, и при виде него у Вереска перехватило дыхание. Это была не какая-то магическая конструкция или древний артефакт. Это был сам Раскол — трещина в реальности, парящая в воздухе подобно рваной ране в ткани мироздания.
«Вот оно», — прошептала Лиана. «То, с чего все началось.»
Из теней вокруг Раскола соткалась фигура Морока — уже не искаженное тьмой существо из легенд, но и не тот молодой хранитель, которым он был когда-то. Что-то среднее, существо на пороге преображения.
«Последнее испытание», — произнес он, и его голос звучал теперь как многоголосый хор. «Но не такое, как вы можете думать. Я не буду просить вас закрыть Раскол или контролировать его. Я хочу, чтобы вы сделали то, на что не хватило смелости первым магам.»
Он взмахнул рукой, и вокруг них воздух наполнился образами — эхом той реальности, которая существовала до разделения стихий. Вереск видел мир, где все силы существовали в едином потоке, где не было границы между светом и тьмой, где само понятие противоположностей не имело смысла.
«Они испугались этого единства», — продолжал Морок. «Испугались того, что не могли разложить на простые составляющие, разделить на понятные части. Их страх создал первый раскол — не в реальности, а в их собственных душах.»
Вереск шагнул ближе к парящей трещине, чувствуя, как пять стихий в его крови поют все громче. Он видел теперь то, что не мог видеть раньше — как через Раскол просачиваются не просто потоки хаоса, а отголоски иных реальностей, иных форм существования.
«Я понимаю теперь», — тихо сказал он. «Раскол — это не проблема, которую нужно решить. Это возможность, которую мы не смогли принять.»
Лиана достала из сумки сосуд со слезами Морока. В свете Раскола древние слезы словно ожили, начали светиться изнутри всеми цветами спектра.
«Да», — Морок приблизился к ним, и теперь в его глазах плескалась не тьма, а что-то гораздо более глубокое — словно сама бесконечность смотрела через них. «Последнее испытание — это не проверка силы или мудрости. Это проверка готовности принять то, что кажется невозможным.»
Вереск посмотрел на трещину в реальности, на слезы в сосуде, на своих спутников. Пять стихий в его крови словно замерли в ожидании, готовые к чему-то, чего не случалось уже тысячу лет.
«Мы готовы», — произнес он, и в его голосе зазвучала уверенность, рожденная не из силы, а из понимания. «Готовы принять то, от чего отвернулись первые маги. Готовы стать не просто проводниками силы, а мостом между разделенным и единым.»
Воздух в зале задрожал от этих слов, словно сама реальность откликнулась на готовность к переменам. Раскол пульсировал все ярче, но теперь в его свечении не было угрозы — только обещание чего-то нового, чего-то, что могло изменить сам фундамент мироздания.