— Есть такая формула: поздравляю с сочувствием, — пробормотал Глазов. — Мой случай.
Игнатенко улыбнулся:
— Ну, ты присядь, успокойся. Может, тебя чаем угостить, пока не перешел на чисто греческие напитки? А впрочем, у меня и «Метакса» найдется. Кто-то из ребят привез из Афин. Можем отпраздновать. Свадьба как-никак — приятное событие. Невеста — молодая, красивая, темпераментная.
Сделав паузу, добавил:
— С приданым…
Гость от всего отказался:
— Спасибо, товарищ генерал. Ни чая, ни коньяка. Единственное, что прошу: если кто позвонит, спросит — вы меня не видели.
Глазов сел в кресло и наконец сам рассмеялся:
— А то это «поздравляю» никогда не закончится.
Игнатенко вернулся на свое место за письменным столом.
— Сергей, посиди тихо, я должен закончить работу над срочным документом — Юрий Владимирович ждет. Допишу, и мы с тобой спокойно поговорим.
— Да, конечно, — Глазов откинулся на спинку кресла.
Зазвонил один из трех телефонов цвета слоновой кости — АТС-1, аппарат высшей правительственной связи.
Игнатенко снял трубку:
— Да, Семен Кузьмич.
Благодаря сильной мембране голос первого заместителя председателя комитета госбезопасности был отчетливо слышен:
— Ты Сергея Глазова не видел? Мне доложили с проходной, что он в комитете. А найти не могу.
— Нет, — Игнатенко посмотрел на Глазова, — ко мне он не заходил.
Он повесил трубку.
— Спасибо, Григорий Федорович, — благодарно наклонил голову Глазов.
Игнатенко кивнул и стал писать.
— Поздравляют! — Глазов покачал головой, словно продолжал разговор сам с собой. — С чем тут поздравлять?..
По глазам было видно, что настроение у него совсем не праздничное. Он замолчал. А взгляд его рассеянно скользил по кабинету. Он увидел пачку сигарет и коробок спичек на журнальном столике. Удивился:
— Григорий Федорович, вы разве курите?
— Нет, — ответил Игнатенко. — Никогда не курил. И не буду. Это ребята из первого отдела утром заходили. Кто-то из них забыл.
— И я никогда не баловался, — Глазов усмехнулся.
Неожиданно спросил:
— Можно я закурю?
— А ты теперь ни у кого ничего спрашивать не должен, ты теперь сам себе хозяин, — очень серьезно ответил Игнатенко, продолжая писать. — Хочется покурить? Покури.
У тебя сейчас, может быть, самый трудный момент. Один этап жизни завершился, а другой начинается… Такое событие… Кури.
Глазов неумело вытащил сигарету. Потянулся за спичечным коробком. Резким движением зажег спичку. Вспыхнуло яркое пламя.
Генерал Игнатенко посмотрел на своего гостя. Кажется, совсем недавно здесь, на Лубянке, решалась судьба этого офицера. Хотя прошло немало лет… Кто был тогда заместителем председателя комитета по кадрам?
В огромном кабинете грузный человек в новеньком генеральском мундире листал личное дело молодого офицера госбезопасности, только еще начинавшего свою службу. И что-то ему не нравилось. Зампред спросил Игнатенко, тогда еще полковника:
— А почему Глазов — в министерстве морского флота? Молодой офицер, старательный, энергичный… Такие в центральном аппарате нужны, а вы его держите в действующем резерве.
Действующий резерв КГБ — это офицеры, которые служат в других ведомствах, но негласно представляют там интересы комитета.
— Там есть семейные проблемы, с родственниками непорядок, — доложил Игнатенко.
— По еврейской линии? — насторожился главный кадровик Лубянки. — А как он тогда вообще в комитет попал?
— Не по еврейской, — поспешил успокоить его Игнатенко. — Можно сказать, совсем наоборот.
— Что это означает? — удивился зампред. — Не говори загадками.
— Есть ориентировка наркомата госбезопасности Украины от сорок пятого года. Его дед и бабка по отцовской линии в сорок первом при наступлении немцев не эвакуировались. Остались в Киеве, работали на оккупационную администрацию. Потом ушли вместе с немцами.
— Чем занимались под немцами? В полиции служили?
— Нет, по гражданской части.
Зампред с сомнением покачал головой.
— Ну, не так страшно… Но как же его к нам приняли с такими родственниками?
— За него Юрия Владимировича просил Громыко.
Игнатенко многозначительно добавил:
— Лично.
Заместитель председателя КГБ заинтересовался:
— Почему? Выяснили? Родственник? Сын старых друзей?
— История куда сложнее. Я сам хорошо знаю отца Глазова. Когда Юрий Владимирович спросил мое мнение, я рекомендовал Сергея Глазова взять в кадры.