– Говорю тебе, это был Тигруля! – не унимался Кристофер, показывая на грузовик. – А с ним, наверное, и все остальные.
Эвелин резко обернулась к Кристоферу.
– Милый, – она пыталась говорить как можно спокойнее, хотя мысленно уже представляла, как Кристоферу от неё влетит – после того как они найдут Мадлен. – Этих зверушек не существует. Послушай, в понедельник я позвоню доктору Каннигаму. Думаю, тебе стоит немного отдохнуть и...
БУМС!
Кажется, что-то упало на лобовое стекло. Машина содрогнулась.
БУМС! БУМС!
Эвелин резко перевела взгляд на лобовое стекло. И разинула рот от изумления. Там, распластавшись по поверхности стекла, лежали ослик, поросёнок и, вероятно, Тигруля!
– Привет, Кристофер Робин! – воскликнул Тигруля, улыбаясь другу.
Тем временем, пустой ящик, из которого ребятам в последнюю секунду удалось выбраться, вывалился из грузовика и кубарем покатился на обочину. Тигруля принялся рассказываться Кристоферу, как ему удалось спастись, но тут вступил Хрюня:
– Вы, должно быть, жена Кристофера Робина, – обратился он к Эвелин. – Как ваши дела?
Эвелин хлопала глазами, то открывая, то закрывая рот, словно оказавшаяся на суше рыба. Потом она посмотрела на Кристофера. Значит, он ничего не выдумал. Его плюшевые друзья были настоящими. Они существовали – а ещё были единственной ниточкой, которая вела к её дочери.
Она съехала с дороги, а Кристофер впустил их в машину.
– А где Мадлен? – спросил Кристофер, пока все трое зверушек усаживались на сиденье.
– В грузовике, который едет в «Ужастли»! – ответил Хрюня.
Кристофер с Эвелин переглянулись. А потом Эвелин что есть мочи вжала ногу в педаль газа, крутанула руль, и, вернувшись на дорогу, они рванули в «Саквояжи Уинслоу» – туда, куда, по их мнению, направлялся преследуемый ими грузовик.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Мадлен во все глаза смотрела на возвышавшееся над ней величественное серое здание. У них с Винни получилось! Грузовик довёз их именно туда, куда Мадлен и рассчитывала, а ещё им с мишкой удалось незаметно выскользнуть из грузовика. Оставалось лишь попасть внутрь и найти папу. Но, взглянув на большие часы под крышей здания, она нахмурилась. Было уже одиннадцать с чем-то. Они опоздали. И у них не было с собой папиных документов.
– О, смотри! – воскликнул Винни.
Мадлен обернулась как раз в тот момент, когда медвежонок подобрал кучу бумаги с верхушки мусорной кучи на углу улицы.
– Вот они, Важные Бумажки.
Не понимая, как они там оказались, она забрала их из протянутой лапки Винни и улыбнулась. Лучше поздно, чем никогда. Так или иначе, их надо вернуть папе. Свободной рукой Мадлен схватила Винни в охапку и уверенно направилась ко входу в здание.
– Мы сделали это, Винни! – сказала она, улыбнувшись медвежонку.
Винни улыбнулся в ответ:
– Мы спасли Кристофера Робина!
Но стоило словам сорваться с его губ, как на улице вдруг поднялся жуткий ветер. Мадлен потеряла равновесие и вскрикнула. Она непроизвольно вскинула руки, а вместе с ними взмыли в воздух и Винни, и Важные Бумажки. В то же мгновение листочки подхватил порыв ветра и понёс их в неизвестном направлении.
– Нет! – закричала Мадлен, пытаясь удержать бумаги. Но у неё ничего не получалось, непослушные листы никак не давались. В итоге, когда ветер утих, в руках у неё оказалась лишь половина листочка, за который она чудом смогла ухватиться.
Мадлен упала на колени, глаза девочки наполнились слезами. А бумаги улетали от неё всё дальше и дальше.
– Нет, нет, нет, нет! – причитала Мадлен.
Всё пропало. Теперь её точно отправят в пансион.
– Кристофер Робин!
Радостный голос Винни заставил Мадлен поднять взгляд. Она не могла поверить своим глазам: к ней бежал папа.
– Папочка! – воскликнула она, поднимаясь на ноги.
– Слава богу, я тебя нашёл, – сказал он, на-клонившись к дочери и заключая её в самые крепкие в мире объятия. Тут была и её мама: она помогала плюшевым ребятам выбраться из машины. Эвелин терпеливо стояла в сторонке, чтобы не рушить идиллию отца и дочери.
– Я так рада, что Ужастель тебя не съел, – сказал Винни, когда Кристофер наконец выпустил дочь из объятий.
Кристофер улыбнулся медвежонку.
– А я-то как рад, – сказал он, а потом снова повернулся к Мадлен. Не успел он промолвить и слова, как малышка заплакала: