Многие демоны, бывшие прежде людьми, умели улавливать мысли противника, пусть даже самые поверхностные. Не будь нюйяо так голодна, он не сумел бы провернуть этот трюк. И пока Е Юнь изображал из себя куропатку с подбитым крылом, уводя паучиху глубже в лес, его шиди должны были убраться подальше.
Сила заклинателя вовсе не определяется запасами его энергии или техникой владения меча. То и другое - огромное преимущество в бою, но, даже не имея его, Е Юнь не был легкой добычей. По крайней мере, на его стороне всегда была неожиданность.
Демон не ожидал, что жертва вдруг повернется к ней лицом и нанесет стремительный удар, перерезая сухожилия. Е Юнь никогда прежде не имел дела с нюйяо, и ему оставалось лишь надеяться, что он верно угадал слабое место - гладкая броня на паучьих лапах, напоминающая отполированный металл, расходилась на сгибах.
Две ноги подломились и тварь упала навзничь, неловко царапая землю лапами, а наглая добыча все еще держалась слишком далеко, чтобы можно было достать ее ядовитыми когтями.
На земле нюйяо оказалась уязвима, и все было кончено. Паучиха не успела даже подобраться, когда острый клинок вошел в стык между человеческим торсом и паучьим брюхом, и черная, едко пахнущая кровь хлынула на лесную подстилку. Что-то хрустнуло в глубине тела, на губах твари вздулись черные пузыри.
Демон вдруг поднялся на руках, уставившись на заклинателя немигающим взглядом сквозь свисающие на лицо темные пряди. Челюсть широко распахнулась, обнажая ряды клиновидных зубов, и Е Юнь отскочил назад, ведомый одними инстинктами. Все внутри у него смерзлось от дурного предчувствия. Но удара не последовало – тварь лишь громко и скрипуче расхохоталась. А потом заговорила.
- Ты боишься меня, малыш? Напрасно.
Она не выла и не рычала, а говорила так спокойно, словно звенящий от переполнявшей его энергии меч, вновь очутившийся в ладони хозяина, не имел никакого значения.
Е Юнь знал, что слушать демонов опасно. Кое-кто из них мог интерпретировать мысли и образы, прочтенные в сознании противника, но едва ли эта тварь способна на большее. Юноша замешкался всего на мгновение, но и этого оказалось достаточно - он сам подставился под этот удар, пусть нюйяо и не коснулась его.
- Думаешь, я тебя дурачу? Может быть. А может и нет, - улыбка паучихи растеклась от уха до уха. Она смотрела ему в глаза, не моргая.
Суставчатые лапы конвульсивно дернулись, но по лицу твари невозможно было понять, испытывает ли она боль. Е Юнь внимательно слушал, а губы монстра едва шевелились и голос понизился до свистящего шепота.
***
- Шисюн! – Цза Цзин продрался сквозь заросли, отчаянно надеясь успеть. Отсюда он уже сумел расслышать звуки, доносящиеся с поляны: резкий удар, хрип, а затем – глухой, мягкий стук.
Е Юнь стоял в нескольких шагах над обезглавленным демоном. На одеянии не было видно ни единой капли крови, хотя по его гримасе Цза Цзин сперва решил, будто тот ранен.
- Она что-то сказала? – спросил мальчик. Он был уверен, что слышал слова за мгновение до своего окрика.
- Нет, - ровно ответил Е Юнь и поднял на него глаза, лишенные всякого выражения. – Ничего.
Но даже отсеченная голова змеи все еще способна вонзить в своего убийцу ядовитые клыки.
6
Е Юнь никогда не делал попытки сблизиться с другими адептами, лишь молча наблюдал за ними со стороны. Он чувствовал себя изгоем.
Инцзы Ян знал об этом, хотя и никогда не обсуждал этого с учеником. Но Е Юнь уже научился азам контроля, пора прервать порочный круг. Он должен сделать над собой усилие и научиться ладить с людьми. От обучения не будет никакого толку, если Е Юнь не сумеет создать о себе правильного впечатления.
- Давай. Ты не можешь прятаться вечно.
Учитель легонько толкнул его вперед, и Е Юнь в панике ухватил его за рукав, без слов говоря – нет, еще как может.
Мальчик посмотрел на группу впереди стоящих адептов, проверяя, не обратил ли кто на него внимание. Он словно видел перед собой не мирно беседующих учеников, а стаю голодных собак, которые вот-вот на него накинутся. Инцзы Ян уже успел выяснить, что в мире есть не так много вещей, которые могли бы напугать его ученика, но общение с живыми людьми явно относилось к их числу.
- Ты должен хоть изредка с кем-то разговаривать, - укорил его учитель. – Ты не можешь общаться только со мной.
- Мне не нравятся другие люди.