Это была самая разумная часть. Ши Чэн гнал от себя посторонние эмоции, думая о произошедшем.
- Однако затем на выживших заклинателей Шэ Шань вновь напали. Противник воспользовался тем, что они были отвлечены и ослаблены после сражения - он убил всех и забрал темного заклинателя с собой. Мы нашли следы черной крови на мосту. Похоже, это был демон.
Оставалось только надеяться, что Хэй Шаньдин сейчас где-то умирает, корчась от боли, но Ши Чэн в этом сомневался. Проклятье, все складывалось наихудшим возможным образом.
- Возвращайте поисковые группы в орден, - решил он. – Сейчас нужно сосредоточить свои силы на том, чтобы отбить свои территории у демонов.
Заклинатель поклонился ему, а затем вся группа адептов направилась прочь из зала.
- Каково будет ваше решение, глава?
Люй Ай смотрел на него с ожиданием. Так, будто Ши Чэн мог разом решить их проблемы, придумав идеальный выход.
Но он понятия не имел, где сейчас находится Е Юнь и жив ли он вообще. Ши Чэн чувствовал себя ужасно. Всю жизнь его учили, что заклинатели должны поступать благородно и справедливо, но, похоже, лишь он один усвоил этот урок. Оставаться честным в мире, наполненном лжецами, было самоубийственно глупо. Ши Чэн не мог позволить себе благородство, когда на кону стояло столько жизней.
С Е Юнем они расстались как союзники. Едва ли их можно было назвать друзьями, но за столько времени, проведенного вместе, заклинатели волей-неволей научились понимать друг друга. Принять решение, которое вновь привело бы их ко вражде, было непросто.
Но Ши Чэн понимал, что это наилучший выход для Шэн Ху. Без заклинателя, способного закрывать порталы, они будут тратить уйму сил, постоянно сдерживая демонов. Так что он не собирался жалеть о своем поступке, даже если чувствовал себя отвратительно.
- Сейчас у нас недостаточно информации, чтобы принять решение, - сказал Ши Чэн. – У меня есть мысль, где можно найти Е Юня, но пока мы ничего не можем сделать.
Он поднялся на ноги, впервые за день покидая место главы ордена. Ши Чэн был сильным заклинателем и мог бы просидеть еще много часов, не меняя позы, но в первую очередь он был человеком, и он устал. Устал от решений, которые ему приходилось принимать и которые неизменно вели к чьей-то смерти.
***
Иссиня-черные пятна на ребрах местами выцвели, и теперь там красовались красные и желтые кровоподтеки. На всем теле, казалось, не осталось ни единого живого места. Наверное, это зрелище должно было пугать или вызывать отвращение, но Е Юнь разглядывал себя отстраненно, так, словно это тело принадлежало кому-то другому.
Мелкие раны уже затянулись, хотя грудь каждый раз сдавливало, стоило повернуться. Но это волновало его не так сильно, как кисть. Лезвие прошло через нее насквозь, и Е Юнь до сих пор не мог как следует сжать кулак. Сможет ли он так же легко обращаться с мечом? Не терпелось проверить, но пока ему не приходилось держать в руках ничего тяжелее свитков.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил учитель, в очередной раз появляясь без предупреждения.
- Хорошо.
Кисть беспрестанно рвало и дергало, от слишком глубоких вдохов у него начинала кружиться голова, а еще Е Юнь чувствовал слабость почти все время, хотя двигался совсем мало. Он понимал, что боль должна была быть сильнее, но все тело казалось каким-то онемелым и чужим. Но вопрос был формальностью, так что какое это имело значение?
- Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне на собрании.
Мгновение Е Юнь выглядел ошеломленным.
- Зачем?
- Тебе разве не надоело сидеть в четырех стенах?
Это не ответ. Но если учитель сам собирается дать ему информацию, которая может оказаться полезной, то как Е Юнь мог отказаться? Должно быть, Инцзы Ян рассчитывал, что ученик останется с ним навсегда, так что это не представляло в его глазах проблемы.
Е Юнь чувствовал себя странно, шагая следом за учителем по полупустым коридорам. Встреченные адепты замирали, завидев их, и низко кланялись, Инцзы Ян же вовсе не обращал на них никакого внимания.
В зале главы ордена их вновь встретила глухая, неестественная тишина. Е Юнь шагнул в помещение, стараясь не слишком разглядывать незнакомых заклинателей. Наверное, в иное время этот зал представлял из себя величественное зрелище – просторный, но не столь нечеловечески огромный, как в Шэн Ху, и не такой захламленный старыми бумагами и картами, как в Шэ Шань. Но сейчас, когда все заклинатели сидели, безмолвно опустив взгляды, он напоминал сцену, на которой разыгрывалась какая-то странная постановка.