«Мы заботимся о том, чтобы сохранить эти жизни. У нас есть право забрать их назад», - ответил Инцзы Ян, когда Е Юнь спросил его об этом. Неужели столь длинная жизнь, в течение которой ты видишь, как старятся и умирают поколения одних и тех же семей делают заклинателей такими безжалостными?
Е Юнь должен был возненавидеть Инцзы Яна за то, сколько он приносил страданий. И он злился на него, но не мог при этом не жалеть. Даже понимая, что не может простить учителя за все, что он сделал – или не сделал – Е Юнь испытывал грусть, глядя на него. Инцзы Ян был один, лишенный хоть какой-нибудь поддержки. Никто не мог держаться с ним на равных. У него не было ничего, кроме сознания своей правоты.
Е Юнь пытался помочь ему когда-то. Но он не мог тягаться с призраками прошлого, да и что он мог сделать? Он был ребенком. Даже сейчас разрыв между ним и учителем был чудовищно огромен.
Наедине с Инцзы Яном он постоянно деревенел и готовился к утомительным спорам. И все-таки Е Юнь чувствовал себя лучше, когда тот был рядом. В этом незнакомом чужом ордене, где все, как он подозревал, ненавидели их, темный заклинатель особенно остро чувствовал их одиночество.
Никто не рисковал проявлять свою неприязнь открыто, но невидимая стена, отделявшая Е Юня ото всех остальных людей, была почти осязаема. Раньше он хотя бы мог притвориться, что ничем не отличается от прочих заклинателей. Теперь – нет.
Инцзы Ян научился не замечать направленных на себя взглядов и шепотков, а если кто-то становился особенно неуважительным, его ждало жестокое наказание. Е Юнь же страдал намного сильнее. Под всем этим недружелюбным вниманием хотелось забиться подальше в темный угол и притвориться, что тебя не существует вовсе.
Но он не мог. Единственное, что ему оставалось – поднять повыше голову, которая ныла от тяжелых украшений в волосах, и делать вид, что для него нет ничего естественнее, чем занимать место второго по важности человека в ордене. Е Юнь доверял этим людям даже меньше, чем его учитель. У него не было его мастерства, и он никому не позволял подходить к себе со спины.
Как выяснилось вскоре, совсем не зря.
- Ну что еще?
В голосе Инцзы Яна звучала бесконечная усталость от Е Юня и всех его проблем. Ему было спокойнее, что ученик находится на виду и ничего не может предпринять без его ведома, но постоянная необходимость держать его под контролем утомляла.
У него были десятки других, более важных дел. И потому, когда какой-то смертельно бледный адепт упал перед ним на колени и дрожащим голосом поведал, что ученик просит его присутствия, Инцзы Ян тяжело вздохнул.
Но его раздражение мигом сменилось тревогой, когда перед ним предстала картина произошедшего. В огромном приемном зале, обычно пустующем, толпились заклинатели. На лице Е Юня не было очевидных признаков эмоций, и это было вдвойне странно, учитывая, что все его нейтрально-серое ханьфу оказалось залито кровью. На полу перед ним распростерлось тело, багровая лужа под которым быстро увеличивалась.
- Он напал на меня, - негромко произнес Е Юнь.
Никто из наблюдателей не рисковал подойти близко, но Инцзы Ян кожей чувствовал чужие взгляды. Он даже не посмотрел на угол, где, как он знал, скрывался Хэй Шаньдин. Демон должен был приглядывать за Е Юнем, защищая его от возможных атак и не давая ему покинуть орден. Если он не вмешался, значит, все было под контролем.
И все-таки хорошо, что Инцзы Ян решился вернуть ученику меч. Он не мог оставить его безоружным среди всей этой своры лицемеров. В Хун Лоу было другое дело – этот орден подчинился ему добровольно, но даже там Е Юнь находился в опасности. Здесь… Чего-то подобного следовало ожидать.
- Бросьте тело демонам, - произнес Инцзы Ян. - Его кости не будут захоронены.
Напряжение невидимым облаком повисло в зале; казалось, каждый из присутствующих боится пошевелиться первым. Всем было ясно, что преступник не заслуживает посмертных ритуалов, полагавшихся заклинателю. Вместо этого он будет растерзан тварями, и душа его после смерти сама обернется одной из них. Он получил право на быструю смерть лишь благодаря Е Юню, одним ударом оборвавшему жизнь самонадеянного убийцы, иначе его бы ждали муки и почти гарантированное перерождение в демона.
Даже с чужим мечом, даже раненый, Е Юнь мог себя защитить. Ему было не тягаться с Хэй Шаньдином или учителем, но он оставался старшим адептом Шэ Шань, а значит, превосходил многих заклинателей.