Инцзы Ян сумел защитить себя от худших ударов, но не от всех. Кровь струилась по руке на меч, за который он держался, одна нога подогнулась, все тело было изрезано невидимыми лезвиями, каждое из которых вошло глубоко в плоть. Темный заклинатель направил свою регенерацию на заживление самых тяжелых повреждений – прием, требовавший огромного мастерства. Но это его не спасет.
Ши Чэн приблизился к Инцзы Яну медленно, без опаски. Пусть он и пережил этот удар - ему не спастись. Светлый заклинатель вытащил Чжицзе из ножен, и меч легко, со свистом опустился вниз.
Жестокий удар, и его отбросило назад. Ши Чэн тут же восстановил равновесие и напряг все тело, готовый атаковать. Как такое возможно? Как Инцзы Ян мог по-прежнему сражаться?
Но это был не он. Перед ним стоял Е Юнь, выставив вперед меч. Лицо его в умирающем свете казалось почти призрачным, как и сам заклинатель: его серые, будто покрытые инеем одежды слабо колыхались на ветру.
- Отойди от него, - бросил Ши Чэн.
- Нет.
Темный заклинатель поднял клинок выше, и лишь сейчас Ши Чэн заметил, что его оружие повреждено - почти сломано. Проклятие, что он творит? Ши Чэн не хотел его убивать.
Темные глаза смотрели на него неотрывно, и это было все равно, что заглянуть в бездну. В ней не удавалось различить абсолютно ничего. На что он надеется? Как бы Е Юнь ни пытался спасти своего учителя, у него ничего не выйдет - он лишь погибнет сам, ведь остальные заклинатели не позволят ему уйти, даже если позволит Ши Чэн.
Кольцо вокруг них сомкнулось. Заклинатели окружали их, не приближаясь близко, но каждый готовился атаковать. Е Юнь сделал небольшой шаг назад, загораживая Инцзы Яна. Это было глупо и бессмысленно – он ничем не мог ему помочь. За их спиной простиралась лишь пропасть.
Темный заклинатель сам это понимал. Он вдруг выпрямился, выходя из стойки. Е Юнь двигался медленно, словно каждое движение доставало ему нестерпимую боль, и, наверное, так оно и было. Он поднял Чжунчэн над головой, и меч, который должен был быть белым, как чистейший мрамор, вдруг налился чернотой. Все произошло быстрее, чем кто-либо смог понять, что происходит.
Поток бешеной, неконтролируемой энергии хлынул вперед, как горная река, сметающая все на своем пути. Е Юнь вонзил меч в землю и Ши Чэну показалось, что он задыхается.
Нежный весенний ветер превратился в ураган, рвущий траву с корнями и пахнущий смертью. Волна темной энергии затопила все пространство, как тушь, неосторожной рукой пролитая на бумагу. Ши Чэн слышал далекие, приглушенные крики, и видел, как корчатся от боли младшие заклинатели. Духовные вены обожгло, точно огнем.
Светлая энергия разом покинула его тело, и заклинатель едва не упал на колени. Слабость была чудовищная, он не испытывал такого никогда в жизни, и боль сводила его с ума. Словно чья-то неумолимая рука схватила его духовные вены и вырвала ци из тела Ши Чэна.
А затем его уши пронзил ужасный звук. Он был тихим - намного тише, чем крики - но почему-то показался оглушительным. Это было похоже не то на скрежет, не то на человеческий крик.
Сверкающие хрупкие осколки брызнули во все стороны, и меч в руках Е Юня распался. Темный заклинатель покачнулся, и между его заломленных бровей пролегла морщинка.
Капля крови скатилась из носа, затем – из уголка губ. Е Юнь открыл глаза, и две красные дорожки прочертили щеки, как слезы. Он медленно – как в кошмарном сне – обернулся к Инцзы Яну, лицо которого исказила судорога, обнажившая скорбь и ужас.
Е Юнь сделал к нему неуверенный шаг и протянул к нему руку, как ребенок, искавший защиты. А потом он упал, и боль прекратилась.
***
Нет… Нет, этого не могло быть.
Инцзы Ян подхватил его на руки, глядя на кровь, которой было так много: она текла изо рта, носа и ушей, и на щеках застывали кровавые слезы. Е Юнь смотрел на него молча, не в силах вымолвить ни слова – конечно, ведь изнутри его тело было уничтожено.
Это все происходило не с ними. Инцзы Ян не мог поверить в то, что видел, ведь мир не мог быть настолько жесток к нему, только не снова. Он попытался вздохнуть глубже, успокоиться – но тут же, с первой осознанной мыслью, ощутил бессилие, от которого хотелось умереть.
Инцзы Ян ничего не мог сделать. Слишком поздно. Спасения от искажения ци не существовало. Е Юнь был еще жив, и смотрел на него как маленький испуганный ребенок, только что осознавший, что натворил. На губах вздувались кровавые пузыри, дыхание вырывалось со всхлипами.