- Шисюн!
Инь Май уже стоял у двери, собранный и готовый двинуться в путь. Цза Цзина видно не было, но и он не заставит себя ждать. Инь Лимин вновь отправляла с ним своих адептов, и на сей раз заклинатель не протестовал: он просто не представлял, как смог бы пережить это путешествие с Ши Чэном наедине. Конечно, пока он с ним в безопасности. Но, небеса, это было бы невыносимо.
- Ты готов? Скоро отправляемся?
- Да.
Утро только вступило в свои права, и тусклый холодный свет едва проникал в зал через прикрытые ставни. В храме стояла тишина: даже ученики еще не поднялись. Ши Чэна видно не было, и в его ожидании Е Юнь опустился на ступени.
Каково это будет – снова разговаривать с ним, как ни в чем ни бывало, как будто они не знают преступлении, которое Е Юнь совершил? Темный заклинатель привык притворяться кем-то другим, но даже ему не под силу изобразить такое равнодушие. Вина давила на него все эти годы, а при виде Ши Чэна вспыхнула с новой силой.
Светлый заклинатель пытался его защитить. Он помог ему, пренебрегая всем, чему его учили, а Е Юнь этим воспользовался - он знал, что ужасно с ним обошелся, и ничто не могло этого исправить. Было бы легче, если бы он испытывал к Ши Чэну неприязнь, но у Е Юня не было причин его ненавидеть. А вот у Ши Чэна были, и Е Юнь знал, что целиком этого заслуживал.
Мошуй вспрыгнула к нему на колени, и ее мурчание немного успокоило темного заклинателя. В последнее время он особенно остро чувствовал оторванность от людей, а близость другого живого существа служила утешением. Ухо кошки дернулось, когда на входе в зал тяжелые створки двери отворились. Е Юнь со вздохом поднялся – теперь он поглаживал Мошуй так нервозно, что шерсть у нее на спине встала дыбом.
Ши Чэн и двое его шиди уже о чем-то негромко переговаривались. Инь Лимин выразительно выгнула бровь, смерив Е Юня взглядом, и он нехотя опустил кошку на пол, чтобы поклониться. Им предстояли многие дни пути, так что лучше поддерживать нейтральную вежливость, насколько это возможно.
- Как зовется твой меч? – донесся до него вопрос Цза Цзина, который, кажется, никогда не чувствовал неловкости в общении и уже пытался получше узнать их нового спутника.
- Чжицзе.
Чжицзе (职责/zhí zé) – долг
Воспитание в хорошей семье и собственная натура Ши Чэна привели к тому, что он верил в людей, в их доброту и справедливость. От этой веры мало что осталось. Но, несмотря на явную неприязнь к Е Юню, он не показывал неуважения открыто, просто держался от него подальше.
- Удачи, - обратилась к ним напоследок Инь Лимин, но в особенности – к Е Юню.
Удача ему понадобится.
17
Рука у Е Юня срасталась плохо и ухищрений учителя не хватало, чтобы улучшить дело. Им удалось избежать заражения, но и только. В Шэ Шань были свои целители, но к тому моменту, когда они туда доберутся, выпрямить кость будет невозможно, не сломав ее во второй раз.
По мере приближения к храму Е Юнь немного оживал – упадническое настроение оставило его, и он даже начал напоминать себя прежнего. Ученик скучал по дому. Инцзы Ян знал об этом, хотя тот и не жаловался, но Е Юнь всегда болезненно-сильно привязывался к людям и местам, которые ему нравились.
Когда они приблизились к каменным ступеням, ведущим в храм, ворота распахнулись. На мгновение лицо Е Юня озарилось улыбкой, и он сделал несколько поспешных шагов вперед, поднимаясь, но у самой площадки вдруг неуверенно застыл.
Старейшина прервал его метания, спустившись на ступеньку ниже и потрепав мальчика по волосам.
- Ну как? – с улыбкой спросил он, - соскучился?
- Еще бы, - ответ был скупым, но сила, которая в нем чувствовалась, почти пугала. «Еще бы» - было слишком слабым описанием.
- Ну, иди к себе, отдыхай, - посоветовал настоятель, - с тобой мы увидимся утром. А я пока пообщаюсь с твоим наставником.
Его очень мягко выпроваживали, чтобы взрослые могли поговорить. Е Юнь бросил вопросительный взгляд на Инцзы Яна, не то спрашивая разрешения, не то ожидая намека на то, что ему делать дальше. Но учитель лишь кивнул, и Е Юнь оставил их, скрывшись за воротами храма.
Он был рад вернуться сюда. Но почему-то после долгого отсутствия все стало казаться… каким-то чужим, незнакомым. Их крыло выглядело необжитым, и, хотя Е Юнь знал, что пройдет всего пара дней и оно станет выглядеть как прежде, от вида холодных жаровен и слоя пыли повсюду на душе стало тяжело.
За тот ничтожный срок, что его здесь не было, произошло слишком многое. Станет ли все по-прежнему теперь, когда Е Юнь изменился так сильно? Он совершил ужасный проступок и не простит себе этого. Разве заслуживал он жить как прежде?