— Я дал её тебе, потому что ты сказал, что уничтожил предателей, которые покушались на мою жизнь. Кажется, ты мне солгал.
Змей никогда не говорил ничего подобного, однако не стал отрицать обвинения. Он просто удивленно выгнул брови. Его лицо было таким же худым и костлявым, как и остальное тело. К тому же, он обладал необыкновенно высокомерным носом и усами, придававшими его виду еще больше презрительности.
— Похоже, что нескольких мы упустили, сир.
— И как вы решаете это сейчас?
— Я проконсультировался с Верховным Магом прежде, чем он ушел. Он согласен, что нападение на таком расстоянии — применение магии весьма оригинальное, если не уникальное. Он также считает, Ваше Величество, что диапазон действия такого заклинания должен быть ограничен, а значит, оно должно быть брошено где-то очень близко от дворца. Вероятно, где-то в Грандоне или его пригородах.
Все знали, что Амброз терпеть не может лекций, но Змей беспечно продолжал. Королевская ярость пока не накрыла его. Нахмурившись, Амброз внимал.
— Разумеется, Вашему Величеству известно, что сильные заклинания имеют тенденцию оставлять на октограме следы. По крайней мере, на некоторое время. Потому я предложил Верховной Матери, чтобы сестры, присутствовавшие в зале во время преступления, те, что способны распознать запах смертоносного заклятия, были отправлены на осмотр всех известных октограмов, лежащих в часе езды от дворца. К счастью, мы уже сформировали список, так что работа идет. Я отправил Старых Клинков защищать милых дам. Десятки экипажей уже высланы, чтобы совершить обход. Они посетят каждый элементарий в столице, как и рядом с ней.
Это была необыкновенно быстрая работа, и её нельзя было просто так сбросить со счетов.
— Ба! Да кто угодно может нарисовать октограм, имей он под рукой кусок мела и чистый пол.
Змей снова поклонился.
— Опыт Вашего Величества потрясает.
Взгляд короля потемнел еще сильнее.
— Так почему бы заговорщикам не создать новый октограм, о котором вам неизвестно?
— Разумеется, они могли так и сделать, сир. Тем не менее, Верховный Маг отметил, что прежде, чем новый октограм станет работать предсказуемо, потребуется затратить время и силы. И потому он предложил начать осмотр с известных мест.
— Хр! Но ты понятия не имеешь, кто стоял за этой мерзкой попыткой покушения на нашу жизнь?
Змей поджал губы, словно каким-то образом надеялся схватить кончики своих высокомерных усов.
— Ваше Величество считает, что удар был направлен на человека, который стал его жертвой?
Рот короля несколько раз открылся, а потом снова закрылся. Казалось, глаза его сейчас стали еще меньше, утопая в складках толстого лица.
— Может быть, я ошибаюсь, — Змей явно не верил собственным словам. — Но это новый и весьма страшный тип магии. Разве злой гений, разработавший подобную хитрость, был бы столь неуклюж, что принял Дигби за Ваше Величество?
— Почему, — прорычал Амброз еще тише. — Неужели он столь извращен, что желал убить нашего Хранителя Лесов?
Преданность по отношению к покойному другу не дала королю заметить, что Дигби был очаровательным болваном. Он был прекрасным спортсменом, но совершенно был лишен всякой реальной важности. Змей огляделся, словно желая узнать, кто из собравшихся его слушает. Как и ожидалось, Тайный Совет внимал каждому слову.
— Возможно, он что-то знал, сир? Что-то опасное для предателей?
— Рррр! В прошлом месяце он провел подсчет оленей и куропаток во всем королевстве. Что опасного может быть в этой информации?
— Э... ровным счетом ничего, сир... Не упомянул ли он вчера вечером чего-нибудь скверного?
Монархи не привыкли к допросу, и презумпция Змея не уняла королевского норова. Единственным ответом мужчине стал опасный взгляд и покачивание головой.
— К сожалению, сир, я сам вернулся лишь вчера вечером и не имел возможности поговорить с покойным лордом.
— Да ладно? — угрожающе сказал король. — И что именно ты должен был обсудить с лордом Дигби?
Змей снова оглядел залу, а затем с надеждой посмотрел на короля.
— Я могу ответить на этот вопрос в частной беседе, сир?
— Вы думаете, что в нашем Тайном Совете есть шпионы?
— Разумеется, нет, сир.
Но предатели должны иметь глаза и уши при дворе. Слухи распространяются быстрее, чем вонь. Дворец был переполнен слугами, каждый из которых знал достаточно, чтобы прислушиваться в поисках хорошего кусочка новостей или сплетен. Им, также, было известно, куда отнести это богатство, чтобы обратить его в золото. К тому же, Амброз знал — чем больше народу посвящено в тайну, тем больше вероятность её скорейшего раскрытия. Со вздохом, Змей сказал: