Альбус, уже вытащив одну метлу, поднял голову и спросил:
— А вы что, летать не собираетесь?
Скорпиус, изобразив смертельный испуг, помотал головой, а Шарлотт скептически осмотрела метлу, взглянула на сугробы и сказала:
— Лучше я тут посижу.
— Эх вы, — фыркнул Альбус, и Чарли мгновенно процедила:
— Что-то не так? Уж не думаешь ли ты, что я боюсь?
Альбус только отмахнулся и посмотрел на Скорпиуса:
— Мне ведь правда… можно полетать?
— Разумеется, — кивнул тот, — я специально спросил у отца.
Он не стал упоминать, что это больше было похоже на спор, долгий и неприятный — Скорпиус терпеть не мог ругаться с родителями, но ради Альбуса… в смысле, ради веселой рождественской ночи мог и поскандалить.
— Ты еще что-то говорил про музыку, — Шарлотт, покрутив головой, расстелила покрывало и уселась на него по-турецки, посильнее закутываясь в свой огромный плед. Скорпиус кивнул на небольшой шар, лежащий возле люка:
— Я сохранил несколько песен, и тут еще плеер от Лили.
— От Лили? — переспросила Шарлотт.
— Я попросил ее сбросить нам хорошей музыки, — отозвался Альбус, рассматривая выбранную метлу. — Давай, включай!
Скорпиус хмыкнул, вытащил палочку и ткнул в шар. Тот тут же отозвался негромкой журчащей мелодией. Скорпиус захихикал, увидев ошарашенное лицо Шарлотт, и пояснил:
— Это мне Ал на прошлое Рождество подарил.
— Изобретение дядюшки Джорджа, — добавил Альбус и попросил: — А что-нибудь поживее есть?
Скорпиус взмахнул палочкой, и через несколько песен Альбус остановил его, довольно бросив:
— Вот эта, — и оттолкнулся, свалившись вниз вместе с метлой.
Шарлотт испуганно уставилась на край крыши и вытянула шею, но тут Альбус взлетел вверх и радостно засмеялся:
— Скорп, ты чудо! Прекрасная была идея!
Скорпиус поймал себя на мысли, что щелкает пальцами в такт мелодии, и хмыкнул, когда шар запел.
Дружище, ты мальчик, но так сильно шумишь,
Играя на улице. Однажды ты вырастешь и превратишься в мужчину. (1)
Шарлотт с хмурым лицом прислушивалась к тексту, но потом переключила все свое внимание на Альбуса. Скорпиус посмотрел в небо и вздрогнул — Поттер на огромной скорости несся к земле, и выровнял метлу лишь в самое последнее мгновение.
— Ал, давай ты не будешь пытаться свернуть себе шею? — попросил Скорпиус, не слишком, впрочем, надеясь, что друг прислушается к нему. Для Альбуса полеты были свободой, тем, чему он хотел посвятить свою жизнь, и удержать его было довольно сложно.
Краем глаза Скорпиус заметил, что Шарлотт разглядывает шар и пытается заколдовать его, и покачал головой:
— Не получится, он персональный, реагирует только на мои приказы, — он бросил довольную улыбку в сторону ныряющего в воздухе Альбуса. — Благодаря вот этому оболтусу.
— Я все слышу! — прокричал “оболтус”, поднимаясь вверх. Скорпиус закатил глаза и сел рядом с Шарлотт, когда та поманила его пальцем.
— Да? — произнес он, опасливо косясь на ее любопытное лицо. Понизив голос, Шарлотт спросила:
— О чем вы говорили? — и фыркнула в ответ на слегка удивленное лицо Скорпиуса. — Говорили, говорили, не придуривайся. Перед тем, как мы пошли ужинать.
— Ну… он сказал, что вы расстались.
— Не прошло и года… — Она закусила губу: — Скорп, надеюсь, я тут не мешаю?
Скорпиус укоризненно взглянул на нее, но не успел ничего ответить.
— Нечего на меня так смотреть. Я прекрасно понимаю, что ты бы предпочел, чтобы меня тут не было, вы с ним ведь…
— Глупости, Чарли, — мрачно отозвался Скорпиус. — Он сказал, что ему кто-то нравится, и отказался говорить кто.
Шарлотт оживилась:
— Может…
— Нет, — перебил Скорпиус, уже жалея, что заговорил об этом. — И давай сменим тему, ладно?
Шарлотт поджала губы, помолчала и спросила:
— А что там у Лили в сборнике?
Скорпиус потянулся к плееру и задумчиво произнес:
— Знаешь, по словам Ала, несколько песен Лили записала специально для меня, и меня это… напрягает.
— В смысле?
Скорпиус открыл список песен и прокрутил его.
— Она знает многое из того, что мне нравится, но тут есть и незнакомые мне песни, — он бросил взгляд в сторону Альбуса. — Большая часть из них так или иначе — о любви.
Шарлотт заинтересованно заглянула ему через плечо.
— Но Альбус сказал, что это он попросил записать песни, — заметила она. Скорпиус поднял голову и замер так на мгновение, но потом вздохнул.
— Вряд ли это как от Альбуса. Хотя с Лили могло статься так “пошутить”…
— Над чем Лили пошутила?
Подняв голову, Скорпиус обнаружил, что Альбус снова спустился на крышу и стоит возле них.
— По поводу песен, — уклончиво ответила Шарлотт. Альбус хмыкнул:
— Лили не шутит с музыкой, — он закатил глаза. — Она хотела бы стать певицей и выступать на сцене… вот что-то вроде этого она бы и спела, — Альбус кивнул на шар. Скорпиус прислушался:
Прозвали меня Дикой Розой,
А звали — Элайза Дэй.
Почему, уже спрашивать поздно… (2)
Шарлотт неуверенно произнесла:
— Лили подошло бы что-то веселое и задорное. Скорп, переключи, а? — она поежилась. — Я знаю эту песню и… она вызывает у меня не самые хорошие воспоминания.
Скорпиус запоздало вспомнил, что в прошлом году умерла от какой-то болезни старшая сестра Чарли, Элизабет, и был готов постучать себя по голове — и почему только не подумал об этом вовремя?
Он включил плеер и увеличил громкость до максимальной. Динамик в устройстве был, видимо, не очень сильным, и Альбус подошел ближе и сел рядом. Мелодия нарастала, и Шарлотт прервала молчание одновременно с голосом певца:
— Лили всерьез собирается заняться пением?
— Во всяком случае, очень хотела бы. Она… неплохо поет, по-моему. Да, Скорп?
Скорпиус кивнул:
— Ага… И она ведь часто распевается по утрам, — Альбус косо посмотрел на него, и Скорпиус хмыкнул: — Я специально спрашивал у нее, Ал, нечего смотреть так, будто хочешь обвинить меня во всех грехах человеческих.
— Я и не хочу, — буркнул Альбус, опуская голову и утыкая взгляд в плеер на покрывале.
— Так вот, она распевается по утрам, читает какие-то книги и журналы с советами… в общем, серьезно взялась за это дело.
Альбус снова хмуро взглянул на него, и Скорпиус фыркнул:
— Мерлин, Ал. Мне было интересно, вот я и спросил, в чем проблема?
— Мне она не рассказывала об этом.
— Так ты и не спрашивал, — заметил Скорпиус. — Это про меня или Чарли ты можешь просто понять что-то такое, потому что подолгу видишь нас каждый день, да и провел с нами все то время, пока формировались вкусы и прочие предпочтения, — не удержавшись, он сделал ударение на последнем слове, и Альбус, фыркнув, ткнул его в бок.
— Хотел бы я с такой легкостью узнавать у людей об их мечтах, — брякнул он, и Скорпиус удивленно посмотрел на него. Из них двоих именно Альбус абсолютно свободно общался с ребятами, да и со взрослыми говорил на равных, и со всеми вел себя так, будто они — его давние знакомые. Скорпиус так не мог, и потому слышать что-то подобное от Альбуса было странно.
В повисшей тишине ясно прозвучал последний бодрый припев, чуть надрывающимся голосом, и Скорпиус закусил губу, отводя взгляд.
Я всё, что ты хочешь,
Я всё, что тебе нужно,
Я всё, что в тебе,
Что бы ты желал иметь.
Я говорю правильные вещи
Точно в нужное время,
Но я для тебя ничего не значу,
И я не знаю почему. (3)
Это было… настолько про Ала — про них с Алом — что всякие слова для поддержания беседы у Скорпиуса пропали.
Он, конечно, был для Альбуса другом, лучшим другом, но… этого ему не хватало, хотелось значить больше, чем все остальные, чувствовать себя особенным, выделяемым среди всех, ценящимся как что-то редкое и единственно свое…