В Иркутске тоже взяли власть эсеры. С ними вел переговоры сам главнокомандующий союзными войсками, французский генерал Жанен. До сих пор не очень понятно, какую роль играл он в иркутском перевороте. То ли меньшевики и эсеры сами захватили власть, а генерал Жанен «лишь» позже помог, то ли он лично принимал самое живое участие в организации восстания…
27 декабря 1919 года под Нижнеудинском, на станции Зима, чехи задержали колчаковский поезд. Они «взяли под охрану» самого адмирала, его штаб и свиту. Чехи заставляют Колчака отречься от поста Верховного правителя России. Если не согласится, они вообще бросят на произвол судьбы всех русских, сожгут и взорвут паровозы, которые не смогут угнать.
А одновременно чехи ведут переговоры с эсерами в Иркутске. Эсеры грозят разобрать перед чехословаками рельсы. Чехословаки согласны выдать Колчака и его окружение, но требуют позволить им вывезти золото… Ту часть золотого запаса Российской империи, которую Колчак еще не отдал доблестным союзникам за оружие и снаряжение. Сделка состоялась, чехи с золотом проследовали дальше.
Но и это еще не все!
4 января 1920 года, уже де-факто не будучи Верховным правителем, Колчак передал власть на Дальнем Востоке атаману Семенову. Семенов никогда ему не подчинялся и опирался не на европейцев, а на японцев. К востоку от Байкала казаки Семенова перекрывают железную дорогу: без их разрешения ни пройти, ни проехать.
Чехов они пропустили со всеми их эшелонами: те привезли Семенову пусть чисто формальную, но власть.
И это еще не все!
Во Владивостоке чехи и словаки арендуют (на русское золото) корабли. Грузят на них трофеи и уплывают… При этом командование отдает приказ: «Русских жен с собой не брать!» Чехи оставили всех. Ни один не ослушался приказа. На пирсах Владивостока глядели вслед кораблям несколько сотен женщин и их общих с чехами детишек.
Так был похищен остаток золотого запаса Российской империи. Так возник золотой запас Чешской республики.
Тот самый, с помощью которого Чехословакия в перерыве между мировыми войнами жила очень даже неплохо: поднимала народное хозяйство, становилась страной машиностроения и обувного короля Бати. К 1938 году — моменту оккупации — маленькая Чехия имела пятую экономику Европы, а ее военно-промышленный потенциал в середине 1930-х был сопоставим с гитлеровской Германией[23].
Золотые унитазы
Все, что происходило в России после революции, было одним сплошным, затянувшимся на долгие годы кризисом. Потеря золотого запаса Российской империи этот кризис еще и усилила. Коммунистам предстояло восстанавливать страну без богатств, накопленных «антинародным режимом». Он был у них в руках, мелькнул, сверкнул маслянисто-желтым светом… и исчез.
Впрочем, большевики долгое время считали, что можно обойтись вообще без денег. Ленин с удовольствием повторял байки Томаса Мора про остров Утопию и говорил, что при коммунизме из золота будут делаться унитазы.
В период военного коммунизма деньги и правда стали не очень важны. Отменялись все денежные налоги, оплата за предоставление разного рода государственных услуг (транспортных, городского хозяйства). К 1920 году 93 % заработной платы выдавалось рабочим и служащим товарами первой необходимости: продуктами, галошами, рубашками, тканью, ножами и вилками.
Власти ввели продразверстку. Называя вещи своими именами, это было просто изъятие хлеба, даже без видимости оплаты за товар. Кража? Не совсем, потому что кража предполагает «тайное хищение имущества» без ведома его владельца. Тут деяние, предусмотренное другими статьями: грабеж и разбой.
Излишки хлеба и других важных видов продовольствия должны были сдаваться государству, любая торговля ими запрещалась. Купля-продажа с использованием денежных знаков носила ограниченный характер и существовала лишь на «вольном» рынке, где в условиях недостатка товаров цены росли с поразительной быстротой. [24]
Каковы бы ни были идеалы и убеждения коммунистов и иже с ними, их политика сыграла роль в чудовищном развале всего хозяйства в России.
Натурализация экономики оказалась невыгодна даже им самим: приходилось распределять все на свете. Советские и партийные органы занимались животрепещущими вопросами — какие талоны на рубашки давать за вывоз городского мусора и где закупить дрова. (В конце концов дрова закупили в Финляндии.)[25]
Такое управление не назовешь эффективным. Если в царской России было 250 тысяч чиновников, к 1920 году в РСФСР «сов-служей» всех рангов стало уже 2 млн. человек. Все они имели ряд привилегий — например, продуктовые и вещевые пайки даже в самые жестокие времена.
23
…А в бесчисленных сибирских деревушках до сих пор ищут «клад Колчака». За многие годы работы в Сибири я не встретил ни одного села, в котором жители не называли бы как минимум два-три места, где закопали клад белые (казаки, чехи, дезертиры, «парни из нашей деревни»)… При этом расстояние деревни от железной дороги и ее реальная история не имеют никакого значения. —
24
Продразверстка — это было уже не так плохо. Продразверстка хотя бы теоретически предполагала, что «необходимый» крестьянину хлеб ему можно и должно оставить. До продразверстки была продовольственная диктатура. С конца 1917 года вооруженные отряды рабочих (а часто попросту всевозможного сброда) и «интернациональные части» наемников — латышей, австрийцев, венгров, китайцев попросту отбирали хлеб у крестьян. ВЕСЬ!
9 мая 1918 года Ленин выпускает Декрет «О продовольственной диктатуре». Не о разверстке, а о диктатуре. 13 мая — новый декрет «О чрезвычайных полномочиях народного комиссариата по продовольствию», которым ведал А. Д. Цюрупа.
Согласно декрету, кулаки и вообще сельская буржуазия прячут, скрывают хлеб, и этот хлеб у них следует отнять.
Крестьянам, если и надо что-то оставить, то минимальный паек — столько, чтоб только живы остались. А остальное пусть везут на заготовительные пункты! Кто не сдал «излишков» — тот «враг народа», его сажают минимум на 10 лет с конфискацией всего имущества. «Провести беспощадную, террористическую войну против крестьянской и иной буржуазии, удерживающей у себя излишки хлеба», — писал Ленин.
26 мая в статье «Тезисы по текущему моменту» Ленин уточняет, что надо делать: «1. Военный комиссариат превратить в военно-продовольственный комиссариат, то есть сосредоточить 9/10 работы на передачу армии на борьбу за хлеб и на ведение такой войны на 3 месяца — июнь — август. 2. Объявить военное положение по всей стране в то же время. 3. Мобилизовать армию, выделив здоровые ее части и призвать 19-летних для систематических военных действий по завоеванию, сбору и свозу хлеба и топлива. 4. Ввести расстрел за недисциплину».
27 мая 1918 года создаются первые «продовольственные отряды». В них вступают рабочие, которым прямо говорится: хлеб для вас придерживают кулаки. Пойдите, убейте кулаков, у ваших детей будет хлеб. Не все верят большевикам, многие не хотят вступать в продотряды, и все же 30 тысяч вооруженных рабочих города выставили.
В статье «Товарищи рабочие! Идем в последний и решительный бой!» Ленин призывает «к массовому крестовому походу передовых рабочих ко всякому пункту производства хлеба», к войне против «дезорганизаторов и укрывателей». Он прямо пишет: «Беспощадная война против кулаков! Смерть им!».