…Убежден, мы подошли к тому рубежному моменту, когда должны серьезно задуматься над всей архитектурой глобальной безопасности».
Сказано это было более двух лет назад, в феврале 2007-го, когда о мировом кризисе никто еще и не заикался. И не важно, что основной упор Путин делал на внешнеполитическую, а не на экономическую составляющую. От перемены слагаемых сумма-то не меняется.
Американская политика настолько тесно переплетена с экономикой, что подчас разобраться и отделить одно от другого просто невозможно; в точном соответствии с ленинской формулой о том, что политика есть концентрированное выражение экономики.
Именно политическими, а отнюдь не экономическими причинами и объясняется многолетнее владычество доллара; да, собственно, и начальный его, первопричинный взлет.
Много раз за последние десятилетия Америка оказывалась на краю финансовой пропасти, буквально пару шагов отделяли ее от окончательного банкротства. Но исключительно политические решения неизменно откладывали этот крах.
Так случилось и после де голлевского удара под дых, когда Вашингтон, дабы увеличить зону своего влияния, моментально проникся любовью к коммунистическому Китаю — даром что прежде ненавидел его сильнее даже, чем СССР, а Мао Цзе-Дуна вполне официально, на уровне государственных документов, именовал диктатором и тираном.
Тридцать лет США не поддерживали с КНР дипломатических отношений, всячески третируя Поднебесную; формально камнем преткновения был остров Тайвань, который китайцы считали собственной территорией, а американцы — суверенным демократическим государством. (Посему еще с середины 1950-х держали там свои войска, приняв на себя обязательства по защите тайвань-ских границ.) Бред какой-то: маленький остров с населением в 15 миллионов человек был, к примеру, полноправным членом Совета безопасности ООН, а громадный Китай — самая густонаселенная страна на планете — нет.
Мао Цзе-Дун (1893–1976) — Великий Кормчий Китая, бессменный лидер Китайской компартии.
В СССР отношение к Мао было неоднозначным и крайне субъективным; сначала его именовали лучшим другом Советского Союза и верным учеником Сталина. После разрыва отношений обвиняли в ревизионизме, деспотизме и заигрывании с Западом. (Пекинская утка, крякающая под вашингтонскую дудку, — излюбленный образ карикатуристов 1960–1970 годов.)
Сам Мао долгое время исповедовал концепцию особого пути Китая. С одинаковой ненавистью он выступал против американского империализма и советского «ревизионизма». Однако под старость проявил себя крайне прагматичным политиком и даже сел за стол переговоров с Р. Никсоном
Но стоило лишь запахнуть жареным, как тогдашний президент Никсон сдал верных соратников в один присест и признал, что Тайвань — составная часть КНР. Вскоре уже в Совете безопасности заседали не тай-ваньцы, а китайцы; чуть позже США даже прервут дипотношения с Тайванем, разом забыв обо всех прежних своих обязательствах и громогласных речах.
Зато в обмен на эту уступку огромная держава оказалась вовлечена в долларовую географию. Началась беспрецедентная по масштабам экспансия западного капитала в Китай, повсеместно там стали строиться заводы, открываться совместные предприятия. Доллар вновь был спасен; у американцев появился новый рынок сбыта для своей валюты, а кризис перепроизводства получил отсрочку.
Все вернулось на круги своя — из Китая американцы опять вывозили за бесценок товары (здесь была самая дешевая рабочая сила), а взамен расплачивались печатаемой в неограниченном количестве резаной бумагой (то есть черепками).
И по сей день Поднебесная остается крупнейшим поставщиком товаров и услуг в США; объем госдолга Америки перед этой страной растет просто в геометрической прогрессии, ежегодно увеличиваясь на 25 %. В 2008 году он составил уже 503 миллиарда долларов.
Конкистадоры XX века
У сближения капиталистических Штатов с коммунистическим Китаем имелось и еще одно важнейшее объяснение: чем активнее Запад сходился с Востоком, тем сильнее отрывался он от СССР; две державы дружили теперь против третьей. Кончилось тем, что антипатия Москвы к Пекину превзошла даже былую неприязнь к Вашингтону.