Ларедо достает смартфон и набирает в видеочате своего шефа, Хакобо Агирре, брюссельским заместителем которого является Вассенир. На экране появляется лицо Агирре — худое, с густыми черными бровями, которые по контрасту с бледностью изображения придают ему сходство с вампиром. Шеф вовсе не рад звонку. И Ларедо тоже.
— Слушаю, Ларедо.
— Я лечу к площади Кастилии. Точнее, мы уже подлетаем.
— Очень хорошо… — Лицо Агирре уходит с экрана, потом возвращается. — Вам, вероятно, уже сообщили, что дело вышло из-под нашего контроля. Мы эвакуируем королевскую семью и президента… Кстати, одна моторизованная часть выдвинулась с базы Эль-Голосо. Ждите ее меньше чем через час. Командир у них капитан Пасос. Сообщите, что происходит на площади Кастилии. Ларедо, мне пора…
— Сеньор, прошу извинить. Я допросил этого художника.
— Художника? Какого художника?
— Николаса Рейносу. Того, что устанавливал веб-камеры там, где было происшествие с семьей Химено.
— Ах да, Рейноса…
— Кажется, он это сделал по команде своего друга, профессора Карлоса Манделя.
— Не слышал о таком.
— Биолог. Несколько лет назад был знаменит. Покончил с собой, но оставил письма своим друзьям, чтобы они получили их в определенные дни. Он разослал слово «Кроатоан» — это из древней легенды об исчезновении людей — на адреса сотрудников Мадридского центра экосистем, а также своей ученице, Кармеле Гарсес… А Рейносе он послал какие-то файлы для передачи Кармеле Гарсес, но мы до сих пор не знаем, что там, они защищены паролем. Мои люди над этим работают.
— Хорошо, держите меня в курсе…
— Простите, сеньор, теперь самое любопытное. — Ларедо торопится договорить. — Самое любопытное: все, что в моих источниках связано с Карлосом Манделем, — это закрытая информация… И не только он, но и его друзья: Рейноса, профессор Гарсес и некая Фатима Кройер. И это еще не все. Логан, преступник, разыскиваемый полицией за похищение в Лас-Росас, а также подозреваемый в убийстве семьи в Ферруэле, тоже знал Карлоса Манделя, и информация о нем тоже закрыта… Почему?..
— К чему вы клоните, Ларедо? — раздраженно перебивает Агирре.
— Вот к чему: я знаю, что этот Мандель был специалист по животным — не по токсическим соединениям, не по вирусам, но в сьерре мы обнаружили соро́к, заклевавших друг друга до смерти, а на радиостанции — два кошачьих трупа… Мне передают сведения о птицах, кабанах, крысах, китах… Считаю вероятным, что этот Мандель имел представление о том, что здесь творится. И я подумал: не могли бы вы получить для меня допуск к засекреченной информации — быть может, через Национальный разведывательный центр…
Агирре рассеянно соглашается:
— Я попробую, хотя и не понимаю, как может быть причастен ко всему этому какой-то этолог. Мне нужно…
— Есть ли известия по Случаю-Э, сеньор? — Ларедо ерошит мокрые волосы. Он вежлив, но настойчив и не дает завершить разговор.
— Команда РХБ-защиты все забрала в Торрехон. Насколько мне известно, без изменений.
— Но может быть, они уже обнаружили токсин или вирус…
— Мне об этом неизвестно. Хоакин, очень жаль, но я не могу больше говорить, мне звонят.
— Каким может быть наше следующее задание, сень…
— Обсудим позже.
Ларедо утыкается в синий экран с надписью «Видеозвонок завершен». Как будто он задавал свой последний вопрос иконе или таинственному оракулу — ответа ждать бессмысленно.
Вот он, тот самый дерьмовый день, когда судьба решила использовать Хоакина Ларедо в качестве подопытной крысы и поэкспериментировать с законом Мерфи.
На самом деле его предупредили семьдесят два часа назад. И даже не Агирре, а его зам, Жак Вассенир, парижанин неполных тридцати лет, сидящий в кресле Агирре в Отделе кризисных ситуаций в Европоле Брюсселя — города, где Ларедо проживал вместе с женой и двумя детьми. Пижонистый юнец обрисовал ему ситуацию только в общих чертах. Более опытный Ларедо почувствовал, что Вассенир разбирается в этом деле не лучше его, только важничает для виду. Противнее всего было наблюдать, как Вассенир соединяет между собой подушечки пальцев, демонстрируя безупречный маникюр. После краткого инструктажа француз подтолкнул в сторону Ларедо планшет с запароленной информацией.
— Здесь все подробности. Ты не можешь забрать это с собой, но не торопись, прочти все, что тебе нужно, в моем присутствии.
Бегло проглядев содержимое, Ларедо перевел взгляд на француза, укрытого за треугольником, который образовывали на столе его руки с длинными пальцами.