— Я собирался умереть, Джой, – шепчу я, глядя в пустоту. – Я практически умер.
— Прости меня. Прости, – Джой вновь переходит на рыдания. – Я сразу же примчалась в этот богом забытый отель, как только узнала, где ты. Но было уже поздно! Последующие сутки я провела в этой комнате, Крок. А когда увидела тебя живым, чуть не тронулась умом – решила, что ты призрак.
Сердце моё тает. Я верю каждому её слову. Теперь вместе навсегда! Я обнимаю Джой за плечи, глажу по рыжим, слегка растрепанным волосам, покрываются поцелуями влажное от слёз лицо. Но одна мысль не даёт мне покоя.
— А как же Чарльз? – спрашиваю я. – Он наверняка найдёт нас.
— Не найдёт, – холодно произносит Джой, и я вижу, как лихорадочный блеск появляется в её зелёных ведьминских глазах. – Я решила не искушать судьбу.
— Что ты сделала, милая?
— Забыла рассказать тебе, – она встала и извлекла из сумки, стоящей на полу, обернутый тканью предмет.
— Что это?
— Я сделала срочный заказ на Чарльза, – объявила Джой и сорвала ткань. В её руках была знакомая мне склянка. Надпись гласила «Сердце Чарли».
— Чёрт возьми, детка! – воскликнул я. А Джой, лукаво улыбаясь, добавила:
— И да, я единственная наследница его состояния!
Глава 7. Летящие птицы
Я слушаю голос Джой, смотрю на её лицо, прикасаюсь к волосам, и испытываю странное чувство диссонанса, словно что-то не так. Я верю этой женщине до тех пор, пока она не показывает мне заспиртованное сердце Чарльза Москера. Я начинаю сопоставлять факты, и истина предстаёт предо мной во всей своей кошмарной неприглядности.
Не могла Джой всё это время быть здесь, в убогой комнате жалкого отеля! Та Джой, которую я любил, примчалась бы в морг, чтобы лично убедиться в моей смерти. Как же я сразу не догадался! Женщина, стоящая передо мной, вовсе не была Джой! И я знаю это наверняка. Моя возлюбленная погибла той ночью. Это её я оплакивал сутки назад, сидя на этой самой постели. Я вспоминаю, как Джой лежит на животе, под правой лопаткой зияет страшная сквозная рана, а на тонкой нежной шее – едва различимая из-за потеков крови татуировка – летящие птицы. Я переворачиваю Джой, прижимаю к груди бездыханное тело, прикасаюсь к птицам губами. Моя любовь улетает на крыльях смерти.
Я пытаюсь отстраниться от той, которая так похожа на Джой. Она чувствует моё отчуждение и резко выхватывает пистолет. На этот раз блестящая вороненая сталь вряд ли пощадит меня. Самозванка смотрит на меня в упор. В её зелёных глазах удивление и насмешка.
— Догадался? – спрашивает она. Голос её холоден, как лёд.
— Татуировка, – спокойно отвечаю я. – На шее у Джой была татуировка.
— Ах, да, небольшой просчёт, – в голосе убийцы слышится досада. – Впрочем, откуда мне было знать, что ты жив? Твоё тело нашпиговали пулями так, что у меня не было сомнений в том, что ты умер.
— Несколько пуль прошли на вылет, несколько – до сих пор в моём теле. И они убьют меня, если я не найду врача, который согласится извлечь их.
— Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя, Крок?
— Нет. Я так не думаю. Но прежде, чем ты пристрелишь меня, я хочу узнать правду.
— Действительно, в этой истории слишком много лжи. Что ты хочешь узнать?
— Кто ты? Ты так похожа на неё.
— О, да! И это единственное, что нас объединяло! – девушка, всё так же держа меня на мушке, садится на стоящий напротив кровати стул. – Мы с детства были слишком похожи, моя сестрёнка Джой и я.
— Джой никогда не говорила, что у неё есть сестра-близнец, – с недоверием произношу я.
— Ещё бы, – резко отвечает собеседница. – Святая Джой стыдилась своей безумной сестрёнки Тэйси! Я была позором семьи! В шестнадцать лет я бросила учёбу, вместе с приятелем обчистила богатеньких соседей и сбежала с заезжим байкером в Город грехов... От переживаний у отца случился приступ – его разбитое сердце – первое в моей уникальной коллекции. Но мои глупые родственники продолжали мечтать о воссоединении семьи. Так моя мамочка и сестрёнка Джой оказались здесь, в этом городе. Они купили дом и разыскали меня, а я решила использовать их в своих целях. Я познакомила мать с Чарльзом Москером, беспринципным и порочным торговцем людьми, – на тот момент мы были любовниками. Вскоре они поженились. И всё состояние, оставленное моим отцом, перешло к Чарльзу. Мамочка была нам уже не нужна. Её сердце – номер два в моём собрании. Я лично перерезала ей глотку, вскрыла грудную клетку и вынула его.