“Я уверен. Но в безопасности ли мы?”
“Я бы очень сомневался, что он кому-нибудь сказал, что едет сюда. Нет ничего, что связывало бы его с тобой или со мной. Он был журналистом. Теперь он мертвый журналист. Кого на самом деле волнует разница?”
“А что насчет Алекса Райдера?” Страйк встал и подошел к окну. Он подал сигнал, и мгновение спустя послышался звук заводящегося двигателя. “Мы не можем продолжать, Десмонд. Ядовитый рассвет завершен”.
“Нет”. Маккейн не повысил голоса, но единственное слово прозвучало мрачно и громоподобно. Они знали друг друга много лет, но в тот момент Страйк задался вопросом, полностью ли он понимает, что происходит в голове другого человека. Там было что-то вроде безумия. Он не хотел слушать никаких аргументов. “Мы планировали это слишком долго”, - сказал Маккейн. “Мы потратили слишком много времени и слишком много денег. Все на своих местах”.
“Но если МИ- 6 знает, что мы делаем ...”
“Они не могут знать. Это невозможно ”.
“Они послали мальчика. Сначала в Шотландию, а потом в Гринфилдс ”.
“Я не так уверен”. Маккейн взглянул на Балмана так, как будто забыл, что только что застрелил его, и ожидал, что тот сделает какой-нибудь комментарий. “Когда Алекс Райдер приехал в Килморский замок, он был гостем другого журналиста, Эдварда Плезанса. Там тоже была девочка-подросток. Когда он приехал в Гринфилдс, он был на школьной вечеринке. Это было совсем по-другому. Я не совсем понимаю, что здесь происходит, но, возможно, все не так гладко, как кажется ”.
“Даже если так... ”
Маккейн поднял руку, призывая к тишине. “Мы не отменяем ”Ядовитый рассвет", - сказал он. “И, конечно, пока нет. Мне кажется, что мы должны встретиться с этим Алексом Райдером и немного поговорить”.
“Ты думаешь, он просто войдет сюда?”
“У меня есть кое-что еще на уме”. Маккейн встал. “Мы собираемся заработать невообразимую сумму денег”, - сказал он. “Двести миллионов долларов. Может быть, больше. Но это означает, что мы должны рисковать. Более того, мы должны быть уверены, что будем на шаг опережать оппозицию. И это именно то, что мы собираемся сделать ”.
Он потянулся вперед и схватил Гарри Булмана за ворот рубашки. Журналист никогда не был маленьким человеком, а теперь он стал, во всех смыслах, мертвым грузом. Несмотря на это, Маккейн без особых усилий поднял его на ноги и потащил к двери. Все еще держа его, он вышел наружу. Пока он разговаривал со Страйком, заработал механический экскаватор, который ждал его по другую сторону двери с поднятым металлическим рычагом. За окном сидел водитель и курил. Маккейн бросил тело, и водитель завел двигатель и покатил вперед. Раздался хруст механизма, когда рука опустилась и мертвого мужчину подняли. Затем экскаватор развернулся, неся Балмана к грязной выемке, которая вскоре станет его могилой.
Маккейн смотрел ему вслед. “Что ж, похоже, мистер Балман наконец получил то, чего хочет каждый журналист”, - сказал он.
Страйк взглянул на него.
“Сенсация”.
Маккейн принял свое решение. Он двинулся в путь, обходя лужи, чтобы не запачкать обувь, направляясь к своей машине.
“Так что именно, по-твоему, происходит?”
Не успел Алан Блант задать вопрос, как к его столику подошел официант с основным блюдом: стейком и пирогом с почками для него, салатом из тунца для миссис Джонс. Эти двое предпочли не разговаривать, пока расставляли тарелки и наливали вино. Они обедали в клубе Бланта "Мандарин" в Уайтхолле. И хотя все официанты получили допуск к секретной работе, двое из них предпочитали не разговаривать, пока был хоть какой-то шанс быть подслушанными. Очень многие члены "Мандарина" были либо политиками, либо руководителями разведки, и говорили, что это самое недружелюбное место в Лондоне. Никто никому не доверял. Участники очень редко разговаривали друг с другом вообще.
В то утро Блант и его заместитель прошли полный инструктаж у главного научного сотрудника МИ-6, невероятно умной женщины по имени Редвинг. Она проанализировала жидкость, которая просочилась в куртку Алекса Райдера после того, как разбилась украденная им пробирка. Ее отчет — она всегда была обстоятельной — начался с шерсти, полиэстера и яблочного сока. Первые два, конечно же, были материалами самой куртки. Третья, возможно, пролилась во время школьного обеда.
Но остальные ингредиенты были более интересными. По словам Редвинг, в пробирке содержалось нечто, что она назвала bitrites infestans. По сути, это был биологический суп, который, казалось, был приготовлен из множества разных грибов. Было слишком рано говорить, какие именно грибы использовались, но предварительные тесты оказались неожиданными. Жидкость была совершенно безвредной. Это даже имело питательную ценность. Несмотря на отвратительный вкус, его можно употреблять людям или животным без побочных эффектов. Редвинг пару раз ела в “Мандарине", поэтому в заключение сказала: "Они могли бы подать это в вашем клубе, мистер Блант, и вы могли бы даже не отправлять это обратно. Почему они придают этому столько значения, немного озадачивает. Тысяча галлонов? Это то, что сказал твой агент? Ну, я не могу сказать вам, что они собираются с этим делать, но я могу заверить вас, что худшее, что это может вызвать у вас, - это несварение желудка. . . .”