— Так вы, друзья мои, имели в виду это разнообразие? Увольте, я не готов.
— А кто говорил «всегда готов»? — Михалыч угрожающе наклонился вперёд.
— Ты меня не уважаешь? — нахмурился Кузьмич.
— Уважаю.
Тем временем ёрш был готов. Друзья вспомнили, что тостуемый пьёт до дна. Моему шефу налили по самый край.
— Ну, за Никифора!
— А оригинальнее ничего не нашлось?
— Придумывай сам.
— Есть идея. Я много лет назад учил русский язык и не сразу понял, почему на язык нужен типун. Думал, «тяпуном» русские называют топорик, которым они тяпают по языку. Однако главное, чтобы нас по дороге из бара посреди ночи по башке не тяпнули. Ну, за типун!
И немедленно выпил.
Дальше я рассказываю со слов шефа.
Незадолго до того он отмахивался руками и ногами, требуя, чтобы собутыльники не мешали ему беседовать. С кем, интересно? С инопланетянами? С ангелами? А в следующий раз Михалыч вернулся из бара в три часа ночи с синяками (где был всё это время, сам не понял) и гадал: то ли упал и потерял сознание, то ли хулиганы врезали, то ли инопланетяне похитили. Вольф презрительно хохотал и советовал Михалычу брать хороший пример с него.
Вольф давным-давно храпел на кровати в майке и трусах. Друзья подготовили его к бодуну.
Шеф поворочался и потянулся. Наступило утро. Пели птахи. Впрочем, Вольфу не было никакого дела до птах. Разве что до соловья, да и то только в плане «из полей доносится „налей“».
У него возникло чувство, будто птахи поют прямо сквозь стены. Словно не было никаких стен.
Сквозь полузакрытые веки виднелась незнакомая тётка. Не просто виднелась, а ещё и нагло тормошила Никифора. Откуда она взялась в квартире?
— Проснитесь немедленно!
Вольф сквозь сон промычал:
— Это моя квартира. Что вы в ней делаете?
— Ваша квартира? Обнаглели? Получайте!
Возникло чувство, словно его полили водой.
Вольф воспротивился произволу и распахнул глаза.
Стен квартиры реально не было.
Вокруг расстилались деревенские домики, луга и поляны. Чистая пастораль. Тётка в балахоне и покрытой звездочками остроконечной шляпе стояла перед Вольфом, и уходить явно не собиралась. Позади неё выстроилась толпа карликов в старорежимных одёжках голубого цвета, и все они непрерывно жевали. Они смотрели на Вольфа словно на пришельца.
Вольф с подозрением оглядел толпу.
— Безобразие. Куда я попал?
— Всё ясно. Ещё один из Канзаса.
Вольф взялся за голову. Названное географическое название кое-что напоминало.
— Вы ошибаетесь, гражданка. Я не из Канзаса, я из Москвы.
— Ты в Стране Оз.
— Я всё понял. Сказочные дела, жевуны, говорящие мыши, гномы, Урфин Джюс, подземные короли, «жёлтый туман похож на обман». Или не жёлтый.
Жевуны рассматривали Вольфа с каким-то нездоровым интересом. Один из них крикнул соседу:
— Никого не напоминает? Опять эти толстяки.
Шеф обиделся.
— Здесь только один толстяк. Он совсем не толстый, — ворчливо отвечал Вольф.
— Правильно говорит. В компании с тем толстяком время летело незаметно, а он взял да и похудел в два раза. А на этого посмотри! Выглядит хуже, чем Гомер Абрамыч Симпсон.
Вольф уже не лежал, а сидел. Ему надоело слушать разговоры. Всё-таки Страна Оз, не лавка у подъезда.
— Как я оказался в вашей стране? Кто-нибудь объяснит?
— Благодаря Гингеме. Посмотри, на ком ты сидишь.
Вольф опустил глаза и обомлел. Поскорее вскочил, но от неловкости рухнул на землю.
— Под тобой труп Гингемы, ты раздавил её своим телом. Это же надо, накопить столько килограммов. Килограмм сто двадцать, не меньше.
— Как я вернусь домой? Кто-нибудь знает?
Виллина достала из балахона планшет, который мигом увеличился до человеческого роста.
— О’кей, гугл. Как Никифор Вольф вернётся домой?
— Там есть карта? Проложите мне дорогу, прошу вас.
— Дорогу я могу проложить только в пределах страны. Не суетись, скоро я всё выясню. Слушай! Дорога из жёлтого кирпича приведёт тебя в Изумрудный город, который окружён Кольцевой дорогой из жёлтого кирпича. В центре Изумрудного города Изумрудная площадь. На ней в одной маленькой постройке лежит забальзамированный Гуррикап. На площади стена, за стеной дворец…
— Понял. Что-то мне туда не охота идти.
— Ты не дослушал. Во дворце живёт великий волшебник Оззи Гудвин.
— Гудвин? Как мой Архип? Это хорошо. Тогда я пойду. Давайте вещи, провизию…
— На халяву? Ага, так мы тебе и дадим. Испугался? Вещи мы, может, дадим, а еда тебе не понадобится.