Тревор обдумал предложение. Похоже, Аттикус способен рассуждать трезво, несмотря на то что в крови его, несомненно, бурлит адреналин. Предложение звучало разумно, но выполнит ли Аттикус обещание, когда они освободят его дочь? И еще вопрос: как ухитриться достать девицу из брюха этого чертова змея, не убив его — с нею вместе в придачу? «Ну, об этом мы еще успеем подумать», — решил про себя Тревор. Ему предстоит принять решение, что делать дальше. Но прежде всего необходимо Аттикуса успокоить.
— Согласен, — с улыбкой сказал Тревор. — Вы ухитрились снова поднять ставки в нашей игре. Превосходно!
Удовлетворенный, Аттикус сделал шаг назад.
— Ты в порядке? — спросил он у Андреа.
— Все отлично, — ответила она, потирая голову в том месте, откуда Римус едва не выдрал целый пук волос. — Заурядненький денек на корабле любви.[37]
На полу зашевелился Римус, и Тревор воспользовался случаем завершить разговор на благоприятной для себя ноте:
— Думаю, для всех нас лучше будет разойтись по своим каютам и провести там остаток сегодняшнего дня. Отдохнув друг от друга, мы сможем привести мысли в порядок и на свежую голову разработать план последующих действий. А поутру мы сойдемся и все обсудим.
Аттикус хотел было возразить, но его остановило легкое прикосновение к плечу и спокойный голос:
— Думаю, что он прав, Аттикус. Сегодня ничего путного уже не выйдет. Мы все тут слишком… потрясены. — О'Ши указал на экран сонара. Огромное зеленое пятно — Кронос — скрылось на глубине, вне досягаемости. — Вот нам и Кроноса уже не достать…
Никогда еще Тревор не был так рад присутствию на борту О'Ши. Священник сделался совершенно незаменим в деле улаживания конфликтов. Во многих взрывоопасных ситуациях, когда прущий напролом Римус не мог ничего добиться, одного прикосновения О'Ши было довольно, чтобы разрядить обстановку. Пожалуй, он заработал вознаграждение.
Аттикус, смягчившись, кивнул и подошел к Римусу, который потирал голову и недоуменно озирался по сторонам. Аттикус нагнулся, подобрал свой нож и «беретту». Сунул пистолет Римусу под нос.
— Благодарю за подарок.
— Иди ты!.. — прорычал Римус, закашлялся, сморщившись от боли, и схватился за ребра.
Аттикус повернулся к Тревору и сказал:
— Утром договорим. И если мне не понравится то, что я услышу, вы собираете манатки и сваливаете отсюда.
Он сказал это. Так-то: опять приказ. Произнесенный таким холодным и уверенным тоном, что человек с более слабой волей попросту согласился бы и на этом все кончилось. Но Тревор был не из таких. Внутри у него все кипело от ярости. Аттикус, еще недавно его любимый воин, в одночасье превратился в глазах Тревора в наглого самоуверенного щенка. «Но небезопасного щенка», — не преминул напомнить себе Тревор.
— Приятной ночи, — с натянутой улыбкой проговорил он, когда Аттикус и Андреа вслед за О'Ши покинули рубку.
Она станет для тебя последней.
40
На борту «Титана»
В крайнем возбуждении Аттикус шагал взад-вперед вдоль окна, протянувшегося во всю стену его гостиной. Ему не терпелось действовать. При каждом проблеске света, отражающемся от поверхности океана, он всматривался вдаль, надеясь увидеть покачивающуюся на волнах громаду Кроноса — живого. Существо, которое он так яростно, еще так недавно желал убить, теперь могло жить, не опасаясь погибнуть от руки Аттикуса. Больше того: он сделает все возможное, чтобы Кронос остался жив. Он обещал Тревору убить Кроноса, как только Джиона окажется вне опасности, но уже понимал, что не сможет это сделать. Жажда мести, полностью испарившаяся, уступила место тревоге за жизнь дочери и возродившемуся интересу к сохранению жизни в океане, вершиной которой был, несомненно, Кронос.
Современная тайна. Неизвестный науке вид. Примитивный, но, однако, разумный. Чего он хочет? Зачем проглотил Джиону, если не имел намерения использовать ее в качестве пищи? И почему его-то он отпустил живым?
Ответов на все эти вопросы не было, поэтому Аттикус, как бы назойливо ни лезли они в голову, отбросил их в сторону. Но вопросы тотчас же сменил поток чувств. Его беспокоило чувство отвращения к самому себе, испытанное, когда он выбирался из разбитой мини-субмарины, которой ни он, ни кто другой больше не сможет воспользоваться, чтобы спуститься на глубину. То обстоятельство, что Кронос и Джиона выжили в битве, преисполняло его надеждой, но в то же время внутри все переворачивалось при мысли о дочери, которая в эту самую минуту сидит одна-одинешенька в чреве загадочного существа. Он был нужен ей, как никогда прежде… и ничего не мог для нее сделать. И страх, самое сильное из чувств, не давал покоя, порождая все новые сомнения. Да, Джиона могла быть жива прежде, но сейчас, возможно, уже мертва. Она могла погибнуть от разрыва пушечного снаряда. Кронос мог выплюнуть ее, находясь глубоко под водой. Желудочный сок мог наконец сделать свое дело. Нехватка кислорода… Аттикус почувствовал себя совершенно разбитым, думая о своей бедной девочке и о том, как мало шансов добраться до нее живой и здоровой.
37
«Корабль любви» — популярный американский телесериал, действие которого происходит на круизном лайнере.