Высказавшись от полноты своего великодушного сердца, она робко взглянула на своего нового друга и застенчиво прибавила:
– Я не рассчитывала говорить так много и никогда не говорила об этом раньше. Но, кажется, это лучше объяснит вам наше положение. Я сказала: напрасно вы следовали за мной, сэр. Я бы не сказала этого теперь, хотя вы можете подумать… Нет, я не скажу этого теперь… но я говорю так бестолково, что, боюсь, вы не поймете меня.
Он отвечал совершенно искренно, что вполне понимает ее, и старался, как мог, заслонить ее от дождя и резкого ветра.
– Я надеюсь, вы позволите мне, – сказал он, – расспросить подробнее о вашем отце. У него много кредиторов?
– О, очень много.
– Я подразумеваю тех кредиторов, которые держат его в тюрьме.
– О да, очень много!
– Вы можете сказать мне – если не знаете, то я, конечно, могу навести справки в другом месте, – кто из них самый влиятельный?
Подумав немного, она отвечала, что часто слышала о мистере Тите Полипе как об очень влиятельном лице. Он комиссионер, или член совета, или поверенный, или что-то в этом роде. Он живет, кажется, на Гросвенор-стрит, или где-то там поблизости. Он очень важное лицо в министерстве околичностей. По-видимому, она с детства была подавлена величием этого могущественного мистера Тита Полипа на Гросвенор-стрит, или где-то там поблизости, и министерства околичностей.
«Не мешает повидать этого мистера Тита Полипа», – подумал Артур.
Его тайные намерения не укрылись от ее проницательности.
– Ах, – сказала Крошка Доррит, качая головой с выражением покорного отчаяния, – многие пытались освободить моего бедного отца, но совершенно безуспешно. Бесполезно и пробовать.
Она даже забыла о своей робости, предостерегая его от попытки спасти утонувший корабль, и смотрела прямо ему в глаза – обстоятельство, которое, в соединении с ее терпеливым личиком, хрупкой фигуркой, бедной одеждой, ветром и ливнем, ничуть не поколебало его намерения помочь ей.
– Если бы даже можно было сделать это, – продолжила она, – а этого невозможно сделать, то где будет жить отец и чем? Я часто думала, что такая перемена в его жизни была бы плохой услугой для него. Может, на воле он не будет пользоваться таким почетом, как в тюрьме; может, к нему станут относиться не так внимательно, может, он больше подходит для тюремной жизни.
Здесь в первый раз она не могла удержать слез, и ее маленькие худенькие ручки, которые он так часто видел за работой, задрожали.
– Он только огорчится, когда узнает, что я зарабатываю деньги и Фанни зарабатывает. Он так беспокоится о нас, хотя и беспомощен, сидя взаперти. Он такой добрый, добрый отец!
Артур дал ей успокоиться, прежде чем ответил. Впрочем, ему не пришлось долго ждать. Крошка Доррит не привыкла думать о себе или беспокоить своими огорчениями других. Он окинул взглядом лес городских кровель и труб, среди которых дым расползался тяжелыми клубами, хаос мачт на реке, хаос колоколен и шпилей на берегу, исчезавших в волнующемся тумане, и когда он затем взглянул на Крошку Доррит, она была так же спокойна, как за иголкой в доме его матери.
– Вы бы были рады, если бы вашего брата выпустили на свободу?
– О, очень, очень рада, сэр!
– Ну, будем надеяться, что это удастся устроить. Вы говорили мне вчера, что у вас есть друг.
– Его фамилия Плорниш, – сказала Крошка Доррит.
– А где живет Плорниш?
– Плорниш живет на подворье «Разбитые сердца». Он простой штукатур, – сказала Крошка Доррит, как бы предупреждая Артура не возлагать слишком больших надежд на социальное положение Плорниша. – Он живет в крайнем доме подворья «Разбитые сердца»; его имя обозначено на воротах.
Артур записал адрес и дал ей свой. Теперь он узнал все, что ему требовалось в настоящую минуту. Ему хотелось только убедить ее, что она может рассчитывать на него.
– У вас есть один друг! – сказал он, пряча в карман записную книжку. – Возвращаясь домой… ведь вы пойдете теперь домой?
– Да, прямо домой.
– Возвращаясь домой, – его голос дрогнул, когда он произносил эти слова, – постарайтесь убедить себя, что у вас есть еще один друг. Я не стану давать обещаний и больше ничего не скажу.
– Вы очень добры ко мне, сэр. Я уверена в вашей искренности.