Так как одним из принципов министерства околичностей было никогда, ни в каком случае не давать прямого ответа, то мистер Полип сказал только:
– Возможно.
– Могу я спросить, со стороны правительства или частных лиц?
– Возможно, сэр, – ответил мистер Полип, – возможно, я не говорю утвердительно, что министерству околичностей было заявлено публичное обвинение в несостоятельности против фирмы или компании, к которой мог принадлежать этот господин, с целью дать ход этому обвинению. Возможно, что этот вопрос был официальным порядком представлен на рассмотрение министерства околичностей. Министерство могло дать ход этому представлению или утвердить его.
– Я полагаю, так и было в действительности.
– Министерство околичностей не отвечает за предположения частных лиц, – сказал мистер Полип.
– Могу ли я получить официальную справку о положении этого дела?
– Каждому представителю публики, – ответил мистер Полип, с видимой неохотой упоминая об этом темном существе как о своем естественном враге, – предоставлено право наводить справки в министерстве околичностей. Требуемые при этом формальности должны быть выполнены при обращении в соответственный отдел министерства.
– Какой же именно отдел?
– Я должен направить вас, – сказал мистер Полип и позвонил, – в министерство околичностей, где вы можете получить формальный ответ на этот вопрос.
– Простите мою настойчивость…
– Министерство околичностей доступно для… публики, – мистер Полип всегда немного запинался, произнося это отвратительное слово, – если… публика обращается к нему с соблюдением официально установленных правил; если же… публика обращается к нему без соблюдения официально установленных правил, то ответственность ложится на самое… публику.
Мистер Полип поклонился ледяным поклоном, как оскорбленный отец семейства и как оскорбленный хозяин джентльменской резиденции; мистер Кленнэм тоже поклонился и был выпровожден на улицу замызганным лакеем.
Он решился испытать свое терпение и попробовать добиться толку в министерстве околичностей. Итак, он еще раз отправился в министерство околичностей и послал свою карточку мистеру Полипу-младшему через курьера, который угощался тертым картофелем с подливкой за перегородкой приемной и с большой неохотой оторвался от своей еды.
Кленнэм снова был допущен к Полипу-младшему, который по-прежнему сидел у камина, но теперь подогревал колени.
– Послушайте, постойте! Вы чертовски пристаете к нам, – сказал мистер Полип-младший, оглянувшись на посетителя через плечо.
– Я желал бы знать…
– Постойте! Знаете, вам бы вовсе не следовало являться к нам и говорить, что вы желали бы знать, – возразил Полип-младший, вставляя стеклышко в глаз.
– Я желал бы знать, – сказал Артур Кленнэм, решившийся повторять один и тот же вопрос, пока не получит ответа, – в чем заключается иск правительства к несостоятельному должнику Дорриту.
– Послушайте, постойте! Вы ужасно настойчивы. Ведь вы не получили разрешения, – сказал Полип-младший, видя, что дело принимает серьезный оборот.
– Я желал бы знать… – сказал Артур и повторил ту же фразу.
Полип-младший уставился на него и смотрел, пока стеклышко не вылетело из глаза, затем вставил его и снова уставился, пока оно не вылетело вторично.
– Вы не имеете никакого права так поступать, – сказал он беспомощным тоном. – Постойте, что вы хотите сказать? Вы говорите мне, что сами не знаете, официальное ли это дело или частное.
– Теперь я удостоверился, что это официальное дело, – возразил посетитель, – и желал бы знать… – Он повторил свой вопрос.
Действие его на юного Полипа выразилось в беспомощном повторении фразы:
– Постойте! Ей-богу, вы не имеете никакого права приходить сюда и говорить, что вы желали бы знать!
Действие этой фразы на Артура Кленнэма выразилось в повторении им того же вопроса в той же самой форме, тем же самым тоном. В результате все это привело юного Полипа в состояние полной беспомощности и растерянности.
– Ну послушайте же! Постойте! Вам лучше обратиться к секретарю, к мистеру Уобблеру, – вымолвил он наконец, потянувшись к колокольчику и дернув шнурок. – Дженкинсон!
Артур Кленнэм, сознавая, что теперь он захвачен водоворотом министерства околичностей и должен отдаться течению, последовал за курьером через двор в другую часть здания, где его провожатый указал ему кабинет мистера Уобблера. Он вошел в это помещение и застал в нем двух джентльменов, сидевших друг против друга за большим и удобным письменным столом. Один из них чистил ружейный ствол носовым платком, другой намазывал мармелад на хлеб ножом для разрезания бумаги.