— Ты не понимаешь, мам, — твердо отрезал Маська. — Бегемот точно болен. Может, у него зуб болит. Или пузо от мутной воды. Вот папа вылечит, и он согласится стать нашим домашним животным. Как Слона.
Вот уж нет. Лучше тогда не лечить. Но Маська разбираться в желаниях отца не собирался, умчался вприпрыжку прочь. Видимо, к своему домашнему слону. А вот Лулу подперла голову рукой и воззрилась с нежной заботой. Сэм сразу почувствовал прилив интереса к делам Зоосити.
— Значит, животные с улучшенными нейронными характеристиками мозга не просто разумны, но и с удовольствием живут в чем-то вроде городов?
Эксперимент выглядел интересно, хотя и сомнительно.
— Трудно сказать про удовольствие, это же мы их поселили. Но не все животные и насекомые могут проживать совместно. Некоторые другие виды и близко не выносят. Но есть такие, которым очень полезно проживать рядом.
— Если они связаны в экосистеме?
— Я не об этом. О симбиотической настройке психики. Иногда два несвязанных вида, находясь рядом, даже жизнь друг другу продляют.
— Да ну.
От слова «симбиотической» Сэм поморщился, но у Лулу уже горели глаза, скулы порозовели от возбуждения и желания поделиться.
— Нет, правда. Например, сойки и суслики. Ой, только не смейся, Кэмбелл! Я не шучу, — для убедительности она даже взмахнула руками. — Суслики — страшные истерички, у них повышенная нервная чувствительность. Зоологи все время ломали голову над тем, что биологически они должны бы жить лет до тридцати, а по факту максимум четыре года. Сначала летит соматика, потом эндокринология, еще, еще, а потом разрыв сердца, и привет.
— И правда, суслики паникеры, не жизнь, а сплошной кипеж.
— Вот именно! А сойки имеют совершенно другую бихевиористику.
— И какую? Они — бесчувственные сони?
— Нет, скорее восторженные нахалки, дорогой. У них пониженное чувство опасности. Им кажется, что опасности либо нет, либо они с ней с легкостью справятся. Не сомневаются, что вместе и хищника загрызут.
— Они мне кое-кого напоминают.
— Ой, не придумывай, — отмахнулась Лулу. — Оказывается, что если виды в природе никак не завязаны в пищевой цепочке, и между ними нет никакого целевого взаимодействия, то тогда может возникать телепатический контакт.
Сэм помнил из курса экопсихологии, что телепатическая связь рождалась там, где слабели сознательные и речевые формы коммуникации. Когда взаимодействие существ не определялось рациональными интересами, а тем более пищевыми. Хищник не может вступить в телепатическую связь с жертвой, поскольку сознание блокирует этот контакт. Если бы лев впал в транс рядом с сочной антилопой, то, ощутив ее смертельный страх, потерял бы аппетит.
— И что дает этот телепатический контакт?
— Они влияют на психологическое состояние друг друга.
— Кошмар! Суслики станут борзеть, как сойки?
— Да нет, просто происходит некоторое симбиотическое выравнивание. Угадай, чем мы их объединили?
— Организовали кружки по вышиванию бисером для сусликов и соек. Или водите хороводы по главной площади Зоосити.
— Сэм — ты дурак! — провозгласила жена обиженным тоном.
Когда речь касалась любимой работы, Лулу теряла всякую невозмутимость и взвешенность суждений, взвивалась от малейшей иронии. Сейчас и волосы растрепались сами собой, и нос заострился.
— Ладно, хорошо, сдаюсь. И что вы сделали?
— Расселили по районам, расположенным в шахматном порядке. И у тех и у других повысились показатели жизнеспособности. Прямо сильно повысились. Особенно у сусликов. Суслики стали спокойнее и увереннее.
— Здорово. Может, и нам пожить рядом с сойками?
И Тима поселить.
— Ну тебя, Кэмбелл. Я серьезно все рассказываю.
— Это я — серьезно. А вот ты волнуешься, как суслик.
Сэм сделал последний глоток кофе и ощутил легкую вибрацию — параметрический остров пошел на снижение. Под ними раскинулся Зоосити.
Сэм и Лулу отправились в путешествие над городом животных на небольшой энергосекции. Маська со Слоной заявили, что у них дела — пойти и порадовать одного бегемота, и быстро исчезли. Жена уверила, что с ними ничего не случится, зато не будут мешать увлекательной экскурсии. Растянувшееся во все стороны поселение выглядело необычно. Искусственно и сказочно одновременно. Геометрические формы районов отделяли места жизни разных зверей, конструкции для гнездования и норности. Везде проходили транспортные коммуникации: широкие дороги для крупных животных, узкие — для средних и мелких. Территории разрезали дорожки воды и движущиеся ленты термитников. То там, то здесь высились дендротроны. Открывалось несколько площадей для парнокопытных с каскадными водопадами, разными уровнями водопоя и скальными грядами. Справа тянулась заболоченная местность, но тоже застроенная сложными геометрическими конструкциями из пористого материала.