Ирт Флаа стал восстанавливаться далеко не сразу. Его тело обессилело настолько, что, видимо, не подчинялось воле. Или воля оказалась изорвана, как и форма. Тим следил за изменениями изоморфа завороженно и с неприятной тревогой. Отошел как можно дальше и от ложемента, и от МихМиха, замершего, как отлитая из металла статуя. Рядом с маршалом возвышались два инсектоида, такие же забронзовевшие, как их лидер. Парализованных тараканов унесли. Пространство вокруг и звездная карта, смещенная к дальней стене, — все выглядело фоном к групповому портрету чудовищ. Чага внутри жалобно ныл, не в силах видеть Хозяина таким беспомощным… И Тим запихнул второй «я» как можно поглубже и старался не думать о дрожи, накрывавшей тело волна за волной. О крови, в которой гуляла наркотическая жажда.
— Движение не рекомендуется, — грохнул МихМих.
Вполне узнаваемое тело Ирта вытянулось вдоль рисованной плоскости и выглядело тяжелым, странно безвольным. Плетения его капюшона помертвели, их цвет из багрового стал коричневым с черными продольными росчерками. Глаза не появились, словно и не было никогда.
— Планета Утраз не атаковала Орфорт, Ирт Флаа. Федерация не объявляла войну твой планете. Тебе придется поверить, изоморф. И мне нужны ответы.
Повисло молчание. Все по-прежнему оставались неподвижными, только Тим осторожно переступил с ноги на ногу, не зная, чего ожидать дальше, и стараясь подготовиться к худшему.
— Ты врешь, тварь, — жарко прошелестел изоморф. — Даже офуру не скрыть свою сущность, а нутро таракана мне знакомо до клетки.
Пауза тянулась очень долго. Звенела от напряжения. Или звенело в ушах от тоски и кровяного давления.
— Храбрейший СимРиг погиб на Земле. Его горячий прах остался рядом с Иртом Флаа. Доблестный СерКин погиб на Луне. Ирта Флаа уже не было рядом. Другая причина смерти. Вечной памяти роя СимРигу и СерКину. Но нет оснований для уничтожения Орфорта. Рой Смены Погоды говорит — к нашим границам движется буря. Мне нужны ответы, изоморф.
— Ответы, — глухо повторил Флаа.
Он приподнялся на ложементе, и на навершии распахнулись льдистые глаза. У Тим напряглись плечи, когда Ирт посмотрел на него, остро и пристально, будто требовал чего-то, что Чага должен понять и сделать. Немедленно. Но тот, задавленный и спрессованный разумом Тима, молчал. А сам Граув не находил сил разорвать зрительный контакт с Иртом. Их взгляды сцепились, словно два намагниченных стержня. И по мосту, рожденному этой сцепкой, изоморф рвался в сознание жгущим приказом. Тим попытался защититься полным отсутствием мыслей. Пустотой, легко извлекаемой со дна сердца.
— Тимоти, — вдруг сказал Ирт.
От звука полного имени накатила слабость. Тело Ирта оставалось неустойчивым: формы гнулись и вытягивались, как от движения огромной, невидимой руки по пластилиновой фигурке. Из инопланетной она обращалась в человеческую. Длинные ноги, мощный поворот шеи, обвод горловины скафандра и черные волосы, падающие на бледный лоб и узоры ложемента. Ирт лепил из себя того, с кем Тим гулял по Маниле, — только теперь не джинсы обтягивали бедра, а ребра экзоскафандра. Он видел в Тиме союзника. Возможно, единственного здесь.
— Инсектоиды и люди не нападали, Ирт. Пожалуйста, расскажи все, — удивляясь собственному голосу, он качнулся на слабых ногах и шагнул к ложементу.
— В тараканах живут кристаллы, Тим. Они — их часть. И эти кристаллы уничтожают Просторы.
Сквозь яростное шипение проступала горечь и едва уловимая растерянность.
— Нет, — Граув покачал головой, — в организмах инсектоидов нет кристаллических структур. Только аморфные системы, даже металлические, прежде всего медные.
Ирт настойчиво вглядывался в глаза, хотел угадать малейшую попытку спрятать правду. — Из тела сдохшего на Земле таракана вылетели искры. Я видел. Они такие же, что сейчас превращают в черную труху Орфорт.
Тим обернулся к МихМиху. Из стальных ноздрей под выпуклой надкостницей инсектоида вырвался белесый пар. Пронзительный клекот маршала вызвал из треугольного прохода еще одно чудовище. Они стали обмениваться короткими, полными злобой звуками. МихМих указал когтистой лапой на звездную карту. Снова ожила запись с Орфорта. Столбы сияющего дождя над Просторами и у Стен Флаа двигались и оставляли за собой черные дороги. Снова и снова. «Кристаллы уничтожают Просторы», — повторял Ру Флаа сначала на русском, потом на английском, и Тиму хотелось заткнуть уши. Глаза на человеческом лице Ирта удлинялись, становились трещинами, наполненными мутными осколками льда.