Изоморф закрыл глаза и издал тяжелый, почти жалобный звук. Как смертельно уставший человек. Созданный на его теле иллюзорный скафандр помутнел.
— Возможно, я ошибся в этом, землянин. Или наоборот, был прав, и тогда ты откажешься полететь со мной на Орфорт. Снова бежишь от самого себя.
Глава 28
Игры богов
— Боюсь, я ошибся, Рей, не нужно было сюда прилетать.
Дурные предчувствия появились вскоре, как «Сияющий» вышел на орбиту. Тим и Рей стояли, почти соприкасаясь плечами, у голографической проекции и в который раз всматривались в продолговатое тело пестрой планеты. На мгновение показалось, что с поверхности Орфорта к Тиму тянутся разноцветные ядовитые щупальца. Что все уловки, придуманные на Сахалине, — лишь детские фантазии. Реальный Орфорт поглотит их и не заметит.
— Возможно, — согласился Кларк. — Но мы уже здесь, поэтому давай сделаем все, как собирались. Как ты придумал.
— В точности? — неуверенно произнес Тим.
— В точности, Граув!
И с целью ободрения Кларк от души шарахнул ручищей по спине. Тим закашлялся от неожиданности, сразу ощутив, насколько пересохло горло. Да что за хрень накатила! Рей прав, отступать поздно, да и не в его привычках отказываться от задуманного. Тем более что их наверняка ждет победа и данные для дальнейшего исследования. Возможно, на Орфорте он станет чем-то большим, чем парнем с крупным военно-морским чином. Может, в честь него здесь построят какой-нибудь храм. Как когда-то на Земле олимпийским богам.
Лет шесть назад, только наткнувшись на эту планету, аналитики экспедиционно-исследовательского флота определили наличие разумной жизни и технически неразвитую цивилизацию. Об Орфорте собрали достаточно данных предварительного сканирования, провели анализ типа и характера разумной жизни. Но многое оставалось неясным, и полноценный, запланированный Министерством обороны контакт до сих пор не состоялся. Планета словно ждала крейсер «Сияющий».
Обычно с неразвитыми цивилизациями гуманоидного, а особенно земного типа в контакт не вступали. Для Федерации это не давало новых знаний, а инопланетная раса в таких случаях быстро утрачивала уникальные черты, становилась культурным и техническим аналогом старшего брата. Для принятия окончательного решения требовалось время и результаты наблюдений. Вторым по важности, а может и первым вопросом, на который искали ответ исследователи и аналитики, — степень «гуманности» цивилизации. А именно: является ли жизнь самодостаточной ценностью для инопланетного разума?
Первичным признаком ценности жизни считалось разотождествление уничтожения и потребления, убийства и поедания. Как говорили циничные оперативники комитета инопланетных контактов: «пусть сначала задроты социобиологи проверят, делают ли эти твари бульон из того, кого жрут, а потом мы решим, сколько брать с собой пушек, когда нагрянем в гости». Но все было не так просто. Иногда высокий уровень агрессии расы и отсутствие практики приготовления «бульона» был связан с чересчур агрессивной средой выживания. Лучший пример — планета Утраз. Сложная траектория слишком быстрого движения планеты вокруг светила, которое выбрасывало в космос огромное количество всякой дряни, приводила к тому, что все рожденное на Утраз состояло из зубов, когтей, панцирей и… мозгов.
Чтобы выжить на родине, инсектоидам приходилось быстро убивать и оставаться самыми умными и самыми страшными. На адской родине они постоянно доказывали свое право на господство. Убийство на Утразе — это и насыщение, и акт превентивного устрашения. А в этом случае «бульон» становился лишним телодвижением и признаком слабости.
Парадокс состоял в том, что инсектоиды имели разветвленную картину мира, сложную культуру и четкое социальное устройство. Они не стремились пожирать, покорять и уничтожать. Они стремились создавать лучшее. Идеальное. Поэтому, видимо, и поедали излишек собственных чудовищных деток. Идеалом с их точки зрения была чистота и пустота. Одно из воплощений этого идеала останется в космосе вплоть до перерождения Вселенной. Печальный итог неудачного контакта. Однажды переговоры с агрессивной расой пошли крайне плохо, хотя предварительный анализ указывал на возможность договориться, но — не вышло. Хуже того, контакт восприняли как акт агрессии со стороны людей. В результате за отступающей, слабо подготовленной к огневому соприкосновению экспедицией землян-контактеров увязался хвост преследователей. Возглавлявший проект дипломат запаниковал — испугался притащить за собой в солнечную систему малознакомых злобных тварей. Поэтому связался с ближайшим форпостом инсектоидов и, заламывая руки, попросил сделать хоть что-нибудь. И добрые союзники сделали. Стеклянный шарик из недружественной планеты. Диаметром 150 тысяч километров. Совершенство, с их точки зрения.