— И где искать?
Она прошептала горячо на ухо, словно секрет, который кто-нибудь сможет подслушать.
— Где-то справа в стволе есть большое дупло.
— В нем?
— Да. Я сейчас достану.
Он погрузил руку в древесную прохладу и посмотрел на Марго. Ее глаза казались огромными, волосы растрепались, а на руке призрачно светилось ожерелье цветов. Наверное, так выглядели сказочные ведьмы, что прилетали на шабаш.
Тяжелое и гладкое скользнуло в руку, и он вытянул это из дупла.
— Что это? Гигантский светлячок?
— Это звезда.
— Звезда? Что за глупости, какая еще звезда?
— Настоящая. Смотри.
И Никита подкинул холодный голубоватый огонь в небо. Звезда устремилась ввысь, оставляя за собой изящный хвост кометы.
Обычно, поздним летом звезды падали над океаном, пролетали мимо и гасли у самой воды. Но эта… вопреки всем законам летела вверх. Марго откинула голову и сделала несколько шагов прочь от платана, чтобы следить за полетом живого света.
— С ума сойти. Она и правда выглядит, как настоящая, на ночном небе. Еще одна звезда среди прочих звезд. Это какой-то оптический фокус?
Конечно, это был фокус, но какое это имело значение? Голубая искра мигала им с высоты из-под ковша Медведицы.
— Прямо сейчас ее видим не только мы. Ее видят все, Марго.
— Видят именно здесь? В этой части неба?
— Да.
— Смешно и романтично, Ник. И что это будет значить?
Ларский обвил рукой талию и притянул Марго к себе.
— Что сегодня ночью у нас будет собственная звезда.
— А потом?
Ее губы легко касались его губ.
— Потом, Марго, она упадет тебе в руку.
Продать романтику, чтобы утолить жажду плоти.
Маргарет тихо рассмеялась, и он прижался ртом к прохладным губам. Руки заскользили по спине, талии, бедрам. Податливым и упругим одновременно. Она послушно открывала рот, впуская его язык, сплетая с собственным. Хотелось взять Марго прямо на траве, под платаном, без платформы и долгих романтических игр. Но она отстранилась, не выпуская его плечи.
— Ты каждую водишь к этому дуплу, Ларский, и даришь звезду?
— Нет, не каждую. Я еще никому ее не дарил.
Они придумали эту звезду с Лизой и запускали ее в небо. Это была их звезда. Бесконечно долгое время он даже не проверял, на месте ли она. Тошнота предательства скрутила внутренности, и Ларский прижал Маргарет сильнее, позволяя рукам спуститься вдоль ягодиц, сминая платье. Прошлое и настоящее — все легко отступало перед желанным телом.
Чертова работа, коньяк, игра и прекрасные женщины — на что еще тратить такую долгую жизнь?
Глава 20
Лунные призраки
Тим распахнул глаза и сел. Система жизнеобеспечения скафандра безжалостно выбросила в реальность. Сердце колотилось, подгоняемое адреналином. Но где он, — сообразить не удавалось. Адские твари сцепились в клубок и «крушили» силовое пространство крейсера. Картина чудовищного боя поднимала из глубины первобытный ужас. Воплощенная ярость, а не драка. Черные обсидиановые когти с хрустом рвали багровую, поросшую каменной чешуей плоть. А та в свою очередь ползла по чужому стальному телу, стягивала его широкими петлями. Но это только чуть притормаживало инсектоида, его конечности мелькали в смертельной пляске.
Тим подался назад и перестал дышать. Даже защищенный шлемом, он инстинктивно боялся ядовитых испарений «таракана». На тренажерах Военно-космической академии курсанты вдыхали синтезированную подделку запаха в минимальной концентрации, но до сих пор воспоминание об этом обмывало холодом спину. Даже с защищенным дыханием хотелось укрыться подальше от схватки изоморфа и инсектоида. Омерзительно вибрирующие челюсти вгрызались в разросшиеся плети изоморфа. Со стальных зубов текла медного цвета кислота, испещряя каменную кору ветвей почерневшими желобками. Оглушал рев и отвратительный хруст. Будто на Просторах Орфорта охотники рвали тысячи примитивных существ.
Ветвь Ирта, почерневшая и раздувшаяся, пробивалась сквозь идущие уступами челюсти инсектоида. Тот пытался выдернуть ее из себя, и черно-багровые куски, срезанные бритвами когтей, разлетались в стороны. Ошметки ползли обратно, лепились к мечущимся отросткам изоморфа и всасывались в них. Ирт пробил и обвил тело врага. Но это не замедлило бешеной скорости «таракана». Он кувыркнулся на спину, прорезая костяными гребнями сдавливающую его живую петлю. Та срасталась на глазах. Снова поворот оливковой туши, и ястребиная лапа прошла насквозь похожего на живой куст изоморфа.