Анна с удивлением смотрела на мужа.
– Я никогда не слышала от тебя таких слов.
– Я никогда и не сказал бы их, если меня не приперли. Я выйду, выкручусь, выпутаюсь, но хочу, чтобы ты кое-что понимала и была бы моей союзницей.
Она обняла его.
– А я и так твоя союзница.
– Неужели?
– Правда.
– А я уж начал было сомневаться.
От обиды Анна даже приподнялась.
– Ты чего, Кузьмичев, окончательно сбрендил?
– Сбрендил. От любви.
– Да ну тебя.
– Клянусь. От того, что у меня есть ты, дочь!.. У меня есть кого защищать.
Они обнялись и стали целоваться.
Кузьмичев устроился работать в суперпупер-маркет.
Этот громадный супермаркет был одним из первых в городе и, пожалуй, самым крупным.
К диковинному магазинищу бесконечно подъезжали автомашины, нагруженные всякой снедью – ящиками с колбасами, с водой, со спиртным, с сырами, с овощами, фруктами. Были упаковки с заморскими бытовыми приборами – чайниками, утюгами, пылесосами, посудой.
Грузчики, одетые в яркую униформу, работали как заводные, разгружая одну машину за другой. Сергей не ходил на перекуры, не ждал, когда кто-то первым возьмется за груз, работал быстро, ловко, выделяясь среди прочих силой, сноровкой, выносливостью.
Обедали грузчики в небольшой комнате. Их здесь было человек десять, ели принесенную с собой еду быстро, молча, сосредоточенно. Разговаривать им было не о чем, да не особенно и хотелось.
В комнатку протиснулся плотный человек из администрации, махнул Кузьмичеву.
Тот отставил еду, вышел.
– Хорошо работаешь, – сказал человек.
Сергей усмехнулся, кивнул:
– Как все.
– Хотим предложить должность бригадира.
– Не надо.
– Зарплата почти вдвое больше.
– Нет. Хочу быть рядовым.
– Напрасно.
– Может быть.
Администратор с иронией посмотрел на него, улыбнулся.
– Либо умный, либо дурачок.
– Наверно, и то и другое.
– Смотри, пожалеешь.
– Уже жалею.
И снова работа: бесконечная череда нагруженных машин, бесконечные упаковки и коробки, бесконечное курсирование грузчиков от машин в магазин и обратно.
Работа закончилась с наступлением темноты. Усталость разлилась по рукам, ногам, плечам. Хотелось быстрее домой – к жене, к дочке.
Кузьмичев, прикупив кое-что из продуктов, вышел из самого обычного магазина в своем районе, зашагал с полиэтиленовой сумкой по улице. Прохожих было мало, лишь в сквере на скамейке бренчала на гитаре молодежь, да какой-то кавказец усиленно убеждал белокурую девицу в своей пылкой любви.
Кузьмичев завернул в глуховатый сквозной двор, прошел уже почти до следующего выхода, как неожиданно рядом с ним, почти вплотную, тормознула машина, из нее выскочили двое парней, сильных и накачанных. Схватили за руки и потащили в салон.
Он, отбросив сумку с продуктами, стал отбиваться. Ударил одного, второго, в какой-то момент ему почти удалось вырваться, он бросился, спотыкаясь и падая, бежать, но его догнали, мощным ударом сбили с ног и, сопротивляющегося, потащили в машину.
Кто-то из прохожих, увидев происходящее, закричал, зовя на помощь. Но Кузьмичева уже затащили в салон, и автомобиль с визгом сорвался с места.
Остановилась машина за городом, на темном пустыре.
Кузьмичева вытащили из салона, повалили на землю, и трое парней принялись избивать его ногами. Сергей изворачивался, прикрывал голову руками, иногда доставал кого-то из парней, но мощные удары делали свое дело, и вскоре Сергей потерял сознание.
Парни достали из машины бутылку водки, сорвали пробку и принялись заливать содержимое в рот Кузьмичеву. Он хрипел, захлебывался, брыкался, но сильные руки держали его, пока не вылили водку до остатка.
Сергей неподвижно остался лежать на пустыре.
Автомобиль с ревом развернулся и унесся в ночь.
В километре от пустыря продолжал жить своей жизнью город – светился, пел, ревел двигателями, любил.
Анна не спала.
Было уже два часа ночи, а муж не возвращался. Ворочалась, тревожно всхлипывала в кроватке дочь. Анна подошла к ней, склонилась, поцеловала, подошла к окну, выглянула во двор – пусто, ни души.
Легла на постель, смотрела на серый тусклый потолок.
Три ночи – Сергея не было.
Анна сняла телефонную трубку, набрала 02 – телефон милиции.
– Здравствуйте, – сказала тихо, чтобы не разбудить дочь. – Пропал муж. Ушел утром на работу и вот… еще не вернулся.
В трубке засмеялись.
– Вернется. Нагуляется и вернется.
– Он не из гулящих. С ним никогда такого не бывало.