— Вот! Раз дрянь, значит оно тебе и не надо, — кузен встал около двери, скрестив руки на груди. — Я тебя все равно отсюда не выпущу.
— Очень смешно, — я оскалился и Финбарр, испуганно хлопнув глазами, съежился, втянув голову в плечи.
— Я серьезно, мне надо. Ты же наверняка слышал, что если принимать яд в малых дозах, то становишься к нему невосприимчивым.
— Слышал, но… Сейчас точно не время для подобных экспериментов.
— А мне кажется, что наоборот. Завтра день тот еще будет.
— О да! Ленели, кстати, просила тебе передать, — кузен вытащил из кармана небольшой блокнот и протянул мне. — Она набросала примерный план мероприятий для общения с прессой. Завтра утром Ленели отдаст тебе уже точный. Сейчас обзванивает всех журналистов и будет всю ночь придумывать вопросы для интервью с тобой.
Финбарр замолчал, увидев выражение моего лица.
— Ладно, сейчас принесу, — пробурчал он.
— Вот и хорошо.
Финбарр замер на пороге и обернулся.
— А сколько мы его выпили в прошлый раз?
— Кажется, две бутылки.
— Сильно для начала, — хмыкнул Финбарр, глянув на меня с уважением, но тут же опомнился и натянул на лицо маску крайнего неодобрения.
Пока его не было, я полистал блокнот, исписанный мелким торопливым почерком журналистки. Отметил, что начало всех мероприятий она запланировала на десять утра. Я дотянулся до часов. Омега показывала всего лишь семь вечера. Подумав, я оделся, решив, что возможно придется еще сходить к Прегилю и кое-что у него уточнить.
Вернулся Финбарр, поставил на столик передо мной стаканы и пару бутылок со знакомой этикеткой: «Янтарное виски. С добавлением настоящего Остзейского берштайна».
— Но для начала, я рекомендую поужинать, — сказал Финбарр. — Сдается мне, что ты сегодня и вовсе не успел пообедать.
— У меня примерно в полдень было что-то среднее между завтраком и обедом. Хотя, вроде даже и есть не хочется.
— Экзистенциальный кризис виноват? — поинтересовался Финбарр едко.
— Да, наверное. Ты ведь составишь компанию?
— Когда я отказывался от вкусного ужина? — улыбнулся Финбарр.
— Ноткер, — позвал я. — Нам стейки с кровью и каких-нибудь овощей.
— Да, Ваша Светлость. Ээээ…
Кобольд уставился на янтарное виски.
— Сокровище, не заставляй нас ждать, — произнес я, прищурив глаза, а кобольд, вспыхнув, мгновенно исчез.
В дверь тихо постучали и внутрь скользнула Маргарете.
— Ого, у тебя тут компания, Харди, — сказала она, окинув комнату взглядом, и пройдя мимо грифонов, уселась мне на колени.
Финбарр прокашлялся, напоминая о себе, и отвернулся смущенный. Но Маргарете не обратила на него никакого внимания.
— Харди, это ужас! — продолжила она, возмущенно. — Я про местные церемонию. Напыщенный идиотизм. Я все переделала, поругалась с Прегилем. Но он в итоге сдался. А еще местные короны и мантии — они просто кошмарны и верх безвкусицы. В общем мы послали срочный заказ гномам, тем, которые работают на твоих шахтах, надеюсь, они успеют сделать всё до завтра.
Появился Ноткер, поставил тарелки на стол.
— Будешь с нами ужинать, Гретке? — спросил я, притянув ее к себе и поцеловав золотисто-рыжую макушку.
— Не откажусь от точно такого же, — с аппетитно пахнущих тарелок она перевела взгляд на бутылки. — Ноткер, только мне вина принеси, пожалуйста.
Ноткер кивнул и кашлянул.
— Хочу напомнить, Ваша Светлость, что ваши гномы собрались бастовать. И вполне возможно, они не выполнят заказ.
— А ты можешь им доставить послание и передать, что их тогда уволят к чертовой матери? — глаза Маргарете зло сверкнули.
— С ними так нельзя, — заметил Ноткер.
— Почему?
— Потому что они без того готовы разбежаться после того как узнали, что работают на дракона.
Маргарете вопросительно поглядела на меня.
— Думаю, Ноткер прав, Гретке.
— Что же делать? Надевать эти ужасные короны? — на ее лице отразилось разочарование.
— Ты же недавно как раз мечтала о Прусской короне, — заметил я с насмешкой. — И даже более того, выговаривала мне, что тебе бы в мужья при счастливом стечении мог достаться Фридрих.
Маргарете взглянула на меня с ужасом.
— У меня остались о Фридрихе очень светлые детские воспоминания, но с тех пор он сильно изменился, о чем мне рассказал сегодня Прегиль. Тридцатилетний девственник, посвятивший себя рыцарству и не собиравшийся жениться и готовый ради абсурдных целей погубить свой род.
— Ого, — только и сказал Финбарр, оторвавшись от еды.
— Что собственно и произошло, — Маргарете снова посмотрела на меня. — Знаешь, Харди, мне тут жутко не нравится. И этот замок тоже кажется ужасным.