— Я полагаю, все понимают, что это значит? — произнес Дагоберт, обведя взглядом коллег.
— Вы всё еще хотите рассказать об этом на Объединенном Совете? — спросила Маделиф.
— Не очень.
— Я по-прежнему готова взять ответственность на себя, — произнесла Маделиф.
— Не торопитесь, Маделиф, — сказал Орель. — Если вы хотите увезти мальчика и всю семью во Фризию — это очень плохая идея. Они ведь не зря столько лет скрывались в Альпах — в горах всегда легче оставаться незаметным. И они по-прежнему не должны привлекать к себе ничьего внимания. Кроме того, ваша Гильдия самая маленькая, и поручать вашим коллегам присмотр за десятерыми черными магами, один из которых еще и дракон, это значит забросить все остальные дела.
— Предлагаете оставить Райнеров здесь? — нахмурилась волшебница.
— Да, но мы можем создать сборную группу из представителей всех трех Гильдий, которые будут следить за семьей.
— И на равных условиях?
Орель и Дагоберт переглянулись.
— Конечно, это ваша заслуга, что вы с господином Моором поймали Теодериха, но… Хотя, конечно, вы правы, ваша Гильдия заслуживает большего. Две пятых получите вы, остальное мы разделим…
Карлфрид прокашлялся.
— Вы упускаете еще одну важную вещь, — заговорил он. — Хочу заметить, что мы имеем дело не с мальчиком и даже не с магом, а именно с драконом. Полагаю, все знают, что значит иметь драконью сущность?
— Вы сейчас о чем именно, господин Моор? — спросил Орель. — О стремлении накапливать сокровища?
— Скорее о сильнейшем собственническом инстинкте. Хотя, его кровь — это сокровище, и более того — это жизнь. И эту кровь, которая по значению приравнивается и к сокровищу, и к жизни, мы собираемся у него отнимать. Добавьте сюда лишение свободы. И что мы в итоге будем иметь, если что-то вдруг пойдет не так, кто-то из нас допустит ошибку — сейчас или через несколько лет — и парень освободиться? Что он по-вашему совершит, когда поймет, что с ним делали?
Маги мрачно переглядывались.
— Понимаю, к чему вы клоните, — сказал Дагоберт. — Но при таком прогнозе самым мудрым решением будет убить дракона. Сейчас. Не дать ему набрать силы и войти в зрелый возраст.
— Но ведь Теодерих уже продавал его кровь, — возразил Орель.
— И он взбунтовался — в свои шесть лет, — Карлфрид поглядел на главу Швейцарской Гильдии. — А дальше всё это выльется в геометрическую прогрессию.
— Вы что-то предлагаете, Карлфрид? — тихо спросила Маделиф.
— Нет, у меня нет решения. Несомненно мы с вами нашли нескончаемый источник магической энергии, о котором даже и не мечтали. Но на другой чаше весов — риски, которые могут стоить жизни не только нам, но и миру.
Слова Карлфрида вогнали всех во мрачное уныние, стерев легкую эйфорию, в которую еще несколько минут назад повергло магов испытание наполненного моей кровью перстня Дагоберта.
— Жаль тут нет Чистослава Чёрного, — заметил Орель. — Он ведь большой специалист по драконам, много лет изучал книжные источники, работал с драконьей кровью и своими механизмами.
— Вряд ли бы господин Чистослав предложил решение, — заметил Карлфрид. — Он изучал исключительно свойства драконьей крови.
Маделиф посмотрела в мою сторону, потом перевела взгляд на своих коллег.
— Кажется, я нашла решение, — сказала она. — Эгихард ведь хотел с нами договориться. Сам, без участия своей семьи.
— И?
— По сути предложить нам кроме как своей крови ему нечего, — продолжила волшебница. — Если мы взамен предложим ему лишь сохранение жизни, он наверняка воспримет это как неравнозначные условия. Но если он получит справедливую плату, полагаю, это его устроит.
— Что значит, справедливую плату? — спросил Орель. — Вы сейчас про реальные деньги?
— Да, или что-то, что имеет цену. Это должна быть честная сделка. И каждая капля его крови должна иметь реальную стоимость.
— Это было бы гениальным решением, Маделиф, если бы не один жирный минус под названием «свобода», — сказал Карлфрид.
— А ее мы предложить не сможем, — заметил Дагоберт. — Однако, несмотря на это, предложение госпожи Халевейн — действительно выход. Осталось только определиться со стоимостью одной капли крови.
— О, это легко, — усмехнулся Орель. — Скажите, за сколько вы продадите мне свой перстень, Фридемар? И разделите сумму на десять.
Дагоберт невольно рассмеялся и покачал головой.
— Знаете, коллега, я вам его, пожалуй, не продам. Проклятье, если мы будем выплачивать реальную стоимость — мы все разоримся. Гильдии Богемии, Пруссии и Хайдельберга, конечно, гораздо состоятельнее, но если они будут в состоянии покупать больше драконьей крови, чем мы, мы снова окажемся в ситуации собственного ослабления.