— Повышенная регенерация и устойчивость к враждебной магии — благодаря драконьей крови, так что тут нет ничего удивительного, — возразил я.
— Не совсем так. Точнее я имел ввиду некоторые другие особенности вашей крови. Но крови не огненного дракона, а… совсем другого.
— Что⁈ — поразилась Маделиф. — Откуда…
Я быстро глянул на нее и волшебница смолкла, а некромант продолжил:
— О, вижу вам про это уже известно? Поразительно, что в вас течет также кровь ледяных драконов — мне всегда казалось, что две противоположные по природе силы вместе сосуществовать не смогут… Когда я ездил по северным странам, там находили иногда останки этих существ, вмерзших в лед. Насколько я знаю для изготовления обычных артефактов кровь эта не годится, но зато для некромантии это настоящий подарок, — безжизненные блеклые глаза Салливана разгорелись от воодушевления. — Вы не представляете, какие перспективы откроются перед вами, когда вы научитесь использовать силу этой своей части крови, господин Райнер… то есть, Ваше Величество. Именно поэтому я и хотел попросить подумать и позволить мне остаться здесь. Я мог бы вас многому научить…
— Я вижу — до вас очень плохо доходит, Ануан, — прервал я некроманта, назвав его истинное имя, и он содрогнулся всем телом. — Моё решение насчёт вас останется неизменным и если вы в течение трёх часов не покинете страну, я вас уничтожу.
Салливан поджал губы с досады.
— Очень жаль, Ваше Величество…
— А ещё вам придётся заплатить за нарушение клятвы — я заберу то, что дал вам когда-то.
Салливан вскрикнул, когда черный камень в перстне на его пальце вдруг взорвался, а ошмётки плазмы обожгли ему руку. Он сразу резко осунулся, с большим трудом поднялся с колен и пошатнулся, словно резко утратив силу. Бледная кожа лица, обтягивающая лысый череп, посерела, а взгляд снова стал безжизненным. Однако я успел заметить мелькнувшую в нём ненависть.
И от его убийства меня удерживало лишь одно — видение будущего Ирландии, где Салливан был своеобразным ключом к свободе других магических существ, которых на изумрудном острове с каждым годом будут всё больше и больше притеснять, загоняя в антимагические клетки и тюрьмы или и вовсе уничтожая.
— Я все понял, Ваше Величество. Больше вы меня не увидите, — произнес едва слышно некромант.
— И дух Яспера оставьте.
Салливан, ссутулившись, поставил урну с прахом рядом с телом черного мага, а следом скользнул в проулок и исчез как чёрная клякса среди ночных улиц Нового Брокена. Я смахнул ладонью его заклинание, висевшие угольными письменными в воздухе и они осыпались чёрным пеплом.
Толпа на площади перед ратушей задвигалась, приходя в себя, на лицах стало появляться недоумение. Тёмные с удивлением оглядывались, пытаясь понять, что произошло.
— Эгихард, зачем ты отпустил его? — спросила Маделиф. — Его нельзя было отпускать! На высшем некроманте всегда тысячи загубленных жизней. И он убьет еще больше. Неважно, в какой стране, здесь или у наших не слишком дружественных соседей. И как ты вообще додумался проливать свою кровь на его кольцо и делать его еще сильнее⁈
— Это сложно объяснить, но я уже один раз упоминал почему я сохранил ему в Ирландии жизнь. Поверьте, при других обстоятельствах, я уничтожил бы его с большим удовольствием, но не в данном случае.
— А если твое введение было всего лишь видение? И не имело ничего общего с вариантом будущего? Или можно было бы придумать какой-то другой выход?
— Не думаю что к подобным вещам стоит так небрежно относиться. У меня за всё время — по крайней мере то, что я помню — было всего два таких ведения — достаточно судьбоносных для большого количества магов и людей, — я покачал головой, а Маделиф нахмурилась. — Если бы с моей памятью было всё в порядке, возможно я бы нашел иной выход. Или по крайней мере знал бы о своих этих способностях больше. Как и о том, что из себя представляют некроманты и что не стоило делать его сильнее. Но увы.
— Ты всё еще считаешь меня виноватой? В том, что мы тогда послушали твоего отца? — спросила волшебница.
— Вас всех, кто заключал тогда договор с Теодерихом. И кажется, мы это обсуждали, а вы даже признали, что это решение было ошибочным, — в моем голосе прозвучала досада. — И давайте, к черту, прекратим этот разговор.
К нам через толпу пробралась Гизела.