Разговор ненадолго отвлек, но едва мы замолчали чувство голода вернулось с новой силой. Я поднялся. Отец поглядел на меня насторожившись.
— Ты куда Харди?
— Попробую угадать где шарик. Постоишь рядом для солидности?
Теодерих кивнул. Мы подошли к пологу под которым играли в наперстки. Толпа зевак как раз наблюдала, как очередной любитель попытать счастье расставался с деньгами. Теодерих положив мне руки на плечи пододвинул меня на опустевшее место. Мошенник посмотрел на него с некоторым недоумением и насмешкой одновременно.
— Это же ребенок, папаша.
— Зато глаза точно зорче моих, — отозвался Теодерих. — Думаю, он уследит за шариком. Правилами же это не запрещено?
— Не запрещено. Ставка десять марок. Игра идет три раунда, прервать нельзя.
Отец кашлянул, потом вытащил откуда-то купюру, бросил на стол, сделав вид, что не заметил мой возмущенный взгляд. А ведь говорил, что у него и пфеннинга не осталось. Мошенник то ли пожалел меня в первый раз, то ли это была часть стратегии, но он положил шарик под тот наперсток, на который я указал, дав выиграть. А вот на втором круге я уже точно знал, что шарик остался у него в руках. Я указал на наперсток. Мошенник, с ухмылкой поднял его и уголки его губ сползли вниз — шарик что был в его руках неожиданно для него оказался под тем наперстком, на который я указал.
— Ух ты, тебе сегодня везет, малец, — выдавил из себя мошенник, а сам бросил уже наполненный подозрением взгляд на отца.
— Я же говорю — юные глаза замечают лучше, — как можно простодушнее засмеялся Теодерих.
Третий раз я проделал то же самое. Отец глянул на меня и я понял, что он хочет продолжить, но я, быстро подхватив купюры, решительно отошел от палатки и направился обратно к ресторану.
— Харди, мы бы могли еще выиграть, — сказал Теодерих нагнав меня.
— Разумеется. И привлекли бы ненужное внимание, которого ты всегда опасаешься, — сказал я. — История с нашими предками ничему не научила?
Теодерих поджал губы, а я у прилавка заказал себе еды.
— Ничего не хочешь мне отдать, Харди? — спросил отец мрачно.
— Ты мне лгал, — сказал я, не намереваясь ему ничего отдавать, но потом всё же протянул десять марок. — Возвращаю. Ни в чем себе не отказывай.
Я уселся за стол и с наслаждением занялся едой. Отец тоже себе что-то купил в итоге. Когда мы уже почти закончили трапезу к нам подошли двое. Один был знакомым мошенником из палатки, а другой оказался цвергом — всего на полголовы ниже меня ростом. Похоже, внимание моя игра всё же привлекла. Цверг навел на нас какой-то амулет — необработанный горный хрусталь, вставленный в серебряную оправу — грубую и потемневшую.
— Мальчишка пустышка, — сказал цверг, а вот его отец темный маг, хотя и довольно слабый. — И если ты видел, как он подавал знаки мальцу, то можешь пожаловаться магам, ответственным за порядок на ярмарке на случай мошенничества.
Мы с отцом переглянулись, а я не сдержавшись, рассмеялся.
— На случай мошенничества? А ничего, что игра наперстки изначально мошенническая?
— И еще пожалуйся на оскорбление, — заметил цверг. — Иди за светлыми, я присмотрю, чтобы эти двое не сбежали.
Я увидел как нервно дернулся отец, чуть замялся мошенник, который, конечно, никуда жаловаться идти не собирался.
— Иди-иди, — сказал я. — Мы не сбежим, я еще свой обед не доел.
Цверг между тем, нахмурившись, снова нас оглядел, на этот раз куда более внимательно, потом отрицательно качнул головой и мошенник направился прочь, но не жаловаться, а обратно в свой шатер.
— У вас очень смышленый парень, и странно, что он не маг, господин…
Теодерих промолчал и цверг продолжил:
— Не хотите представляться? Это наводит на определенные мысли. У вас точно нелады со светлыми, но я стучать на вас не побегу — думаю, мы сможем договориться.
— О чем? — с непониманием отозвался Теодерих.
— У таких как вы, всегда найдется что-то интересное. Может, какие-то редкие заклинания, эликсиры или что-то еще, что не так просто продать? Мы бы с удовольствием это приобрели.
Мы с отцом переглянулись, и он, проигнорировав предупреждение в моих глазах, спросил:
— Вы — это кто?
— Товарищество цвергов-рудокопов. У нас по-соседству с гадалками и наперсточниками лавка, в которой мы продаем поделочные и драгоценные камни и изделия из них, — он обернулся, собираясь показать и в досаде сказал: — Отсюда, к сожалению, не видно. Так вот, оплата для нас не проблема.
Отец в сомнении смотрел на цверга. Потом достал старые карманные часы на цепочке, которые либо достались ему от разорившегося деда, либо и вовсе были куплены на блошином рынке, посмотрел на время.