— Я как раз хотел попросить Его Величество остаться в Хайдельберге и присмотреть за Гильдией, — ответил Адельман, смотря на меня. — Полагаю, что вопрос с империей может еще несколько дней подождать, учитывая, что мы все равно собирались обсуждать его через неделю.
Судя по лицам остальных магов, предложение Адельмана стало для них куда большей неожиданностью, чем для меня. Ульрих улыбнулся. Я чуть озадаченно хмыкнул, но потом, прищурив глаза, сказал:
— Хорошо. Только потом, когда вернетесь, не удивляйтесь, если останетесь без… кобольдов. Их очень легко переманить.
И подмигнул Ульриху. Тот, не сдержавшись, расхохотался.
— Это вряд ли, Ваше Величество. Самых отчаянных вы уже забрали. Остальные бояться вас больше чем огня, — он снова посерьезнел посмотрел на остальных магов. — Так кто поедет?
— Думаю, нам всем лучше поехать лично, — сказал Прегиль и остальные кивнули.
— Вы не поедете, — сказал я негромко Маделиф. — Это не обсуждается.
— Но… — волшебница чуть наклонилась ко мне. — Вы ведь понимаете, что у меня обязанности перед Советом…
— У вас теперь есть еще другие обязанности — прописаны в брачном договоре, — шепнул я ей в ответ и, увидев как она смутилась, добавил: — На самом деле нам будет чем заняться и, возможно не менее важными делами — надо разобраться кое с какими устройствами.
— Вы про некромагические? — Маделиф невольно содрогнулась. — Но для чего?
— Не только с ними. Чуть позже покажу, — сказал я и обратился к другим магам: — Я могу усилить ваши артефакты, лишним в поездке не будет.
— Спасибо, Ваше Величество! — Прегиль первым положил передо мной перстень, за ним последовали остальные.
Я достал кинжал, порезал себе ладонь, из которой тонкой струйкой побежала кровь, наполняя артефакты магов мощью. Потом вывел несколько золотых росчерков, добавляя в них заклинания.
— Теперь вы будете слышать отклик от похожих артефактов, должно срабатывать на расстоянии сто метров. А еще их «собратья» у враждебно настроенных магов вам не причинят вреда.
— О, вот за это огромнейшее спасибо, Ваше Величество, — сказал Адельман.
Дагоберт, который мрачно следил за каждой каплей крови, падающей на его артефакт, посмотрел на меня.
— Если вы решите выставить нам счет, мы все разоримся, Ваше Величество, — произнес он, попытавшись придать словам полушутливый тон, но вышло у него мрачно.
— Вы неисправимы, господин Дагоберт, — произнес я. — Давно пора понять, что все мы — в одной лодке.
— Давно, это вы про события двенадцатилетней давности?
Я взял его перстень, изучил, потом вернул ему.
— Да. Судя по тому, что вы до сих пор носите это кольцо, на которое вы тогда пролили мою кровь.
— Но откуда⁈.. Вы ведь были тогда без сознания…
Я лишь пожал плечами и поднялся, зная, что обсуждать уже больше нечего. И лишь сказал напоследок:
— Если бы элексир моей матери не подпортил мне память, возможно я вам даже смог бы объяснить, — я подал руку Маделиф, увлекая ее за собой.
— Удачи в Праге! — сказала она всем. — Держите нас по возможности в курсе, если обнаружите что-то важное.
Ульрих кивнул и все остальные, поднявшись, начали расходиться.
Я посмотрел в сторону окна, за которым светились огни давно спящего, заваленного снегом Хайдельберга и чернела полоса Некара, неспешно катящего свои воды. Мой взгляд скользнул дальше по освещенной набережной, над которой белели в ночи холмы, и мне показалось, что мы что-то упустили, осматривая дом Желимира Лешика.
Я посмотрел на ожидающих меня Маделиф, Карлфрида и старательно подавляющего зевки Финбарра.
— Хотел бы всем пожелать доброй ночи, но боюсь, нам придется совершить еще одну прогулку на ту сторону реки.
Глава 22
После окончания Совета мы уже через десять минут снова оказались около сгоревшего особняка Желимира Лешика. Я заглушил мотор «Бронко» и мы, выйдя из внедорожника, ненадолго застыли, смотря на пожарище. В горле запершило, Маделиф даже закашлялась — запах гари, казалось, стекал удушливой рекой на набережную с холма, на котором стоял дом.
— Думаете, мы всё же что-то упустили, Ваше Величество? спросил Карлфрид. — Мы ведь всё осмотрели. Следов магии там не осталось.
— Мы упустили другое, — сказал я, наколдовал огоньки и, толкнув незапертую калитку, зашагал по крутым ступеням наверх.
— Ты уже знаешь что, Харди? — спросил Финбарр.
Я кивнул. Мы вошли в дом, поднялись на второй этаж и остановились в знакомом зале, который по мнению Карлфрида являлся бывшей артефакторской. Половина его уже была заметена снегом. Я подошел к окну, присел, смахнув снег с силуэта телескопа, труба которого была примерно сорок сантиметров в диаметре и около метра длинной.